У парня прострелено плечо — левое, навылет, в точности как у вождя. И за что шериф невзлюбил эту часть тела, сэр? На смертельную рана никак не тянет. Из индейца крови даже больше натекло. Чего, спрашивается, так орать?

Впрочем, сегодня все орут. День такой.

Из дома вылетает дородная миссис Ван дер Линден, мамаша Йона. Выясняется, что до сих пор настоящего ора никто не слышал. Начинается форменный бедлам: все дерут глотку, бранят друг друга, нет, враг врага, а враг тут всякий каждому. Кто-то спешит за доктором — за Стрэтчем и Беннингом сразу, потому что раненых двое. На выстрелы прибегает пятёрка добровольцев, которых оставили в городе для поддержания порядка и законности.

Нет, четвёрка. Один, самый умный, зарыл в землю томагавк служебного долга.

— Рехнулся, Дрекстон?! Устроил пальбу на площади!

— Индеец удрал!

— Вы ранили ребёнка!

— Ребёнка? У него усы!

— Вы ранили достойного гражданина!

— Пусть гражданин не лезет под пули!

— Спасите! Мой сын умирает!

— Где Беннинг?!

— Будят. Пьян с ночи.

— Этот шошон и без Беннинга справляется…

— Заберите отсюда краснокожих!

— Куда?

— В тюрьму!

— Раненого тоже?

— Окажите помощь и отправьте в тюрьму!

— Нет, отведите в тюрьму и окажите помощь!