Так, посидев и покопавшись в себе, я решил, что отдохнул, и двинулся дальше, к пряничным горам. К Черепу и Веревке. Неожиданно я увидел темную точку на горизонте. Моя чуйка вскрикнула: вот оно! Мысль приземлиться на склоне балки, спрятавшись от неизвестного, быстро ушла, когда я понял, что эта темная точка движется ко мне навстречу. Он или они увидели меня и приближались. Было бы неплохо, если это наши, но чутье говорило нет, это не наши, и не надейся. Это враги, и враги, которые специально здесь караулят тебя. Выбрав ровный участок, покрытый прошлогодней травой, я остановился и выбрался из седла байка. Автоматически, непроизвольно начал разминать мышцы и разогревать связки, что-то внутри чувствовало: это враг, и враг серьезный. Приблизившись, темная точка превратилась в синий флаер с золотым узором. И что, по мою голову отправили целое Копье Тьмы?

Но нет, флаер приземлился, из него вышел монах-воин в сопровождении перевязанного поверх обмундирования бойца и водителя, который явно не был соперником. Я достал из свертка с необходимыми вещами свой меч. Если бы монах хотел убить меня издали, он сделал бы это, не выходя из машины. Значит, хочет традиционного боя, мой меч против его сабли. Но на всякий случай я расстегнул кобуру пистолета, не доверяю я конгеретам, хоть убей! Не может быть так, что этот боец не приготовил джокера в кармане.

– Я знаю тебя. Я молился Конгере, и он подсказал, где тебя искать. Это ты убил младшего!

– Если об офицере вашей армии, то не факт, что я. Хотя нам ведь это не важно?

Он отбросил в сторону ножны своей сабли и пошел на меня. Отбросил – это зря, всегда полезно иметь в левой руке дополнительный клинок или хоть что-то. Я не стал пренебрегать этим правилом и достал боевой нож. Чжэн пугал меня этими бойцами, теперь придется самому выяснить, насколько они хороши. Он яростно атаковал меня из верхней полусферы, я отвел удар ножом и показал укол в корпус. Монах размашистым взмахом своего оружия попытался отбить укол, но я поднял острие выше его движения и царапнул предплечье левой руки. Он просто не знал, что делать со своей левой рукой, она мешала ему фехтовать со мной (вернее, рубиться, его сабля была предназначена для размашистых, рубящих ударов). Ранка, даже не рана, но кровь пошла, и он это почувствовал, не боль, смытую адреналином, а просто рука стала не так послушна и ощущение от текущей крови.

Отбросив ярость, монах собрался и начал действовать осторожнее, насколько это вообще возможно с саблей. Пару раз он попытался отсушить мне руку резкими ударами, но я уводил свое оружие в сторону, менял позицию. После еще одного острого момента, когда он подумал, что я подставился и можно вскрыть мне грудную клетку, я провел еще один укол, в грудь, казалось бы, неглубоко, но на месте удара стала появляться розовая пена. Задел легкое. Теперь нужно было осторожничать, не подставляясь под его саблю. Если попасть под ее удар, можно превратиться в двух маленьких Виков, ее хватит, чтобы располовинить меня. Монах, чувствуя, что начинает выдыхаться, сложил пальцы левой руки в замысловатую фигуру и, резко взмахнув кистью, бросил Знак в меня. Если бы я был простым фехтовальщиком, это убило бы меня на месте. Однако нас тоже учили применять магию в бою. Сначала я ушел с линии удара, потом, по наитию, бросил нож в противника, и он вошел ему в шею. После чего отскочил назад. Бросок прошел очень хорошо, похоже, пробил ему артерию. Но даже если он при смерти, стоять рядом не стоит, ну его, может выкинуть какую-нибудь гадость. Тем временем монах упал на колени, обхватил нож руками и, поняв, что его лучше не доставать – просто приблизишь свою смерть на несколько мгновений, прохрипел: