Это сработает. У них нет другого выбора, будут работать, никуда не денутся. Впрочем, у полковника выбора тоже особо нет. Его личное выживание напрямую зависит от выживания бункера. А чтобы выживание было комфортным, ему требуется власть. Власть обеспечивают люди, и чем больше у него будет лояльных людей, тем лучше. Накормить до отвала всех не получится, да и не нужно. Разумнее держать на привилегированном положении самых полезных, это будет способствовать их лояльности. И нельзя расслабляться, рука всегда должна быть на пульсе событий, чтобы вовремя купировать появляющиеся угрозы. Для этого необходимо создать сеть тайных осведомителей… В общем, работы непочатый край, но это решаемые задачи.

Брилёв принял более удобную позу и принялся работать над параграфами Особого Положения. Больной локоть неприятно заныл, и полковник скривился. Всё, что он задумал, так или иначе реализуемо, но вот с медицинской помощью проблема действительно неразрешима. В бункере нет врачей, а эта старая корова всего лишь медсестра, да еще не самая умелая. Кого ещё оставят дежурить в выходной день, когда начальства нет и не будет и можно взять отпуск на трое суток? Ответ очевиден. Хорошо хоть, что она со стажем и в состоянии выставить биорегенераторам заложенные в память стандартные программы лечения. Жаль, что слова Менделеева о имеющихся у него медицинских работниках оказались блефом. Сказку о семейном бункере Брилёв распознал с самого начала. Зачем набиваться в вездеход толпой в полтора десятка рыл, когда у тебя есть бункер? Для разведки хватило бы трех-пяти человек, ехать же, типа, недалеко! Да и кто бы отправился в опасный поиск без медика в то время, когда их имеется целых три? Чушь. История Менделеева о медиках ничем не отличается от истории самого Брилёва о спасателях МЧС. Но попытка была неплохая. Полковник поправил ноющий локоть и углубился в работу.

День тринадцатый

День тринадцатый

Медицинский диагност вывел на дисплей результаты анализа крови, и взволнованная Дилара вытянула шею, пытаясь разглядеть данные через плечо высокой Ингеборги.

– Что это значит? – встревоженно спросила она, глядя на подсвеченные красным цветом показатели, густо пестрящие в столбце цифр.

– Данные анализа крови, – ответила Ингеборга. – Я же объясняла.

– Я помню! Но вчера красных цифр было меньше! – Дилара перевела взгляд на насупленного Давида, молча лежащего на импровизированной больничной постели в импровизированном лазарете. – Это очень плохо? Это из-за температуры? Давид, как ты себя чувствуешь?

– Нормально! – недовольно заявил ребенок. – Голова иногда кружится и тошнит. Можно, я уже встану? Мне надоело лежать, все тело ломит уже! Здесь слишком жарко!