В общем, одно тянуло за собой другое, потом третье, четвёртое и так далее. В результате свободного времени у неё не осталось совсем, и быстро пришлось менять план учебных занятий. В деканате препятствовать не стали, позволив ей заниматься по индивидуальному платному учебному плану, и за три года она серьёзно продвинулась в обучении, намного опередив сокурсников. Правда, всё это время её жизнь шла по одному и тому же кругу: сон – учёба – спортзал – учёба – сон, без перерывов на отпуска и каникулы. Единственным временем для отдыха были выходные в конце недели, ради которых она уезжала из Москвы сюда, в их маленький, но бесконечно уютный семейный домик на краю леса. Родители даже забеспокоились, не слишком ли она усердствует в обучении, и не раз предлагали ей воспользоваться очередными каникулами и слетать куда-нибудь на тёплое море отдохнуть. На море, конечно, хотелось, но Ингеборга твёрдо решила, что не будет понижать интенсивность обучения до тех пор, пока не освоит всю свою учебную программу. Ещё год, и её индивидуальный план будет полностью отработан, вот после этого можно будет наградить себя отдыхом. Всё равно придётся составлять новый индивидуальный план по интернатуре и ординатуре, и его утверждение у университетского руководства, скорее всего, будет непростым, так что время на отдых найдётся. Родители одобрили её позицию, особенно радовался отец, очень гордившийся её не по возрасту серьёзными успехами.

А потом пассажирский лайнер, на котором мама и папа летели в отпуск, взорвался в результате проведённого исламистами теракта, и понятный и добрый мир Ингеборги разбился вдребезги. Наполненное болью тоскливое одиночество, отравленное острым чувством несправедливости, едва не раздавило её тягу к жизни. Чтобы отвлечься от захлестнувших печальных мыслей, она сосредоточилась на учебе и попыталась полностью отгородиться от окружающего мира. Занятия, тренировки, забота о доме, в котором ещё осталась крохотная толика погибшего семейного тепла. Тренировки особенно выручали: час на беговой дорожке с наушниками на голове позволял выплеснуть агрессию, накапливающуюся на весь мир, слишком злобный, несправедливый и двуличный, чтобы вновь казаться добрым и радостным. Особенно тяжело было держать себя в руках при виде представителей всевозможных мусульманских народов, которых в Москве было подавляющее большинство, сколько она себя помнила. Везде мерещились террористы…

В такие минуты очень помогала медитативная йога, успокаивающая внутренний шторм и дающая возможность взглянуть на всё со стороны трезвым взглядом. Спустя полгода после трагедии Ингеборга научилась жить заново и даже наладила почти угасшие отношения с подругами. Жизнь продолжается, так говорил отец, если у него или у матери случались какие-то неприятности. С этой мыслью она пригласила Кристину и Светлану на свой день рождения сюда, в последний кусочек, оставшийся от её некогда идеального мира. Хотелось доказать всем и самой себе, что жизнь действительно продолжается. Но всё вышло совсем не так, как мог бы подумать кто угодно…