– У меня все в порядке, ясно? – Я отчаянно пытаюсь предотвратить долгую беседу… или, если совсем не повезет, ссору. – Ну правда. Просто неделя выдалась нелегкая.

Если не весь год.

– Мы беспокоимся о тебе, Сэм, – не сдается Линдси. – Ты сама на себя не похожа.

– Может, это и хорошо.

В их глазах читается недоумение; я вздыхаю, наклоняюсь и обнимаю всех троих. Элоди визжит и хихикает:

– Зажимашки-обжимашки?

Линдси и Элли тоже заметно расслабляются.

– Честное слово, ничего не случилось. – Разумеется, это неправда, но что еще я могу сказать? – Лучшие друзья навсегда, так?

– И никаких секретов, – отвечает Линдси, выразительно глядя на меня.

– И никакой чепухи, – подхватывает Элоди.

Это не входит в наш коротенький ритуал, но какая разница? Она должна была добавить: «И никакого вранья», но, по-моему, одно вполне сойдет за другое.

– Навсегда, – заканчивает Элли, – пока смерть не разлучит нас.

Последние слова выпадают мне:

– И даже после.

– И даже после, – эхом отзываются все трое.

– Ладно, хватит слезливого дерьма, – заявляет Линдси. – Лично я пришла напиться.

– Я думала, ты никогда не напиваешься, – подкалывает Элли.

– Фигура речи.

Элли и Линдси начинают расхаживать туда-сюда. Элли убегает с бутылкой водки («Если ты не напиваешься, зачем тогда пить и переводить хороший продукт?»), а Элоди торопится обратно к Пончику. По крайней мере, оставили меня в покое.

– До встречи, – громко прощаюсь я со всеми сразу.