Заместитель командира тоже был перевязан, сразу в трех местах, но скорость, и сила его движений не изменились, и было понятно (видно, ясно, много «п»), что пока он обходится без спека, но подставится еще раз — и отряд лишится своего главного калибра. То ли заветники оказались опытнее и сильнее, чем мог представить Кумник, то ли он изначально надеялся на чудо, которого не случилось.

— Надо решать, командир. — Скала полил на раны живчиком, отхлебнул пару огромных глотков, — Надо что–то делать.

— Что?

— Как будто есть выбор.

Они слишком многое прошли вместе, чтобы обсуждать то, что и так было очевидно для обоих.

— Нам нужно еще двадцать минут.

— Сделаю, командир. Они сейчас подойдут ближе, и я все сделаю. Прикройте меня только, вон до того угла.

Кумник перекатился к другу, поднялся, прикрытый от противника стеной. Скала тоже встал легко, словно и не было изматывающего боя.

— Было честью служить с тобой.

— Прощай командир. Для меня тоже.

— Аккуратней там. Нам нужно двадцать минут.

— Будет у вас двадцать минут.

Все молчали, лишь догадываясь, что происходит. Только Яра дернулась, но Ерш схватил ее за плечо, удержал от выхода в обстреливаемый сектор. Понял что–то заранее, навалился сверху.

— Ворот, — Скала уже пополз к коридору, но вдруг остановился, — Что у там вас, попов, положено делать? Давай, благослови что ли.

Настоятель привычно поднял руку, перекрестить, зашептал что–то, начиная фразу, когда до него дошел, наконец, смысл происходящего.

— Вы чего задумали? Совсем ума лишились? — заговорил быстро, глотая окончания, — Куда ты собрался? Не думай даже. Стой. Никуда ты не пойдешь. Чего вы удумали, им же я нужен. Я пойду. Хвост же сказал, что если меня им отдать, они уйдут.

Скала зло сплюнул, пополз дальше, к выходу.

Яра вскинулась, закричала, вырываясь из рук Ерша. Мужчина держал ее крепко, и она положила ладони ему на шею. Кожа вспыхнула огнем, Ерш застонал, но не отпустил.

Скала остановился снова, растерянно оглянулся на Яру, на Ворота, на командира. Кумник понимающе кивнул, обещая всех успокоить, прикрикнул на Ворота. Тот уже полз к выходу, не переставая, как мантру, говорить о том, что заветники уйдут, если он выйдет к ним.

И все были настолько заняты собой, что не услышали слова Тарча: