– Тогда не нужно убивать, пусть он останется в джунглях их вечным соратником. А если это доброе дело, так, может, оно нам еще зачтется, а, Пауль?

– Какие-то новости, о которых я не знаю, сэр? – спросил начбез, отметив странности в поведении босса. Прежде он совсем не слыл гуманистом.

Рискин грустно улыбнулся.

– Сегодня мой человек сообщил, что в лабораторию «городских» пришла заявка на полный анализ нашего груза.

– И что это означает?

– Это означает, что, если ничего не случится, они таки вскроют наш секрет.

– Но позвольте, такие технологии, какие имеются у нашего заказчика, вряд ли можно найти где-то в республике.

– То есть ты допускаешь мысль, что заказчик, мягко говоря, не местный?

– Есть такая мысль, – кивнул Пауль.

– Держи эту мысль при себе. Если узнают, что мы без ведома федеральных органов общаемся с…

– Я помню, сэр. Так почему вы полагаете, что они докопаются?

– Я не полагаю, что обязательно докопаются. Но они определенно поймут, что это не пластик, а лишь перекодированная в него более важная материя. А когда дело дойдет до мюологов, те поймут еще больше и пойдут еще дальше, а этого для нашего заказчика уже будет достаточно, чтобы начать зачищать связи.

– А эти связи – мы с вами.

– Да, Пауль.

– Вы не сообщали эту новость заказчику?

– Пока нет, но у него хорошие осведомители и, возможно, ему уже все известно.

– Тогда как мы узнаем, что пора уносить ноги?

– Нам должна подсказать интуиция. Однако, Пауль, я пойму тебя, если ты захочешь уволиться прямо сейчас.

– В этом нет необходимости, о близких я уже позаботился, а сам как-нибудь выскочу. Надеюсь, мы уйдем вместе.

– Тогда без лишнего шума, ночью перегони наш геликоптер на техосмотр.