Шум побоища заставил очнуться Рогнеду без всякой врачебной помощи.

– Прекратить! – неожиданно громко и пронзительно скомандовала княжна. – Всех на колья посажу.

Солдаты замерли. Только что умиравшая девушка поднялась с земли.

– Где вы были, холопы, когда этот смерд вел меня через болото? Где вы были, когда моих амазонок убивали одну за одной? Это так вы мне служите, избивая моего спасителя? Вы, тупые, ленивые скоты!

– Мы, ваше высочество…

– Молчать, рабы, песье семя!

Дочь князя бесстрашно двинулась в толпу, отвешивая пощечины солдатам.

– К вашим услугам, княжна, – галантно произнес поднявшийся боярин, щелкнув каблуками.

Роман всегда умел держать нос по ветру – искусство, развитое многими поколениями придворной жизни.

– Прекратить, болваны, – распорядился он. – Старший лейтенант и госпожа – мои гости. Имею честь просить присоединиться к моей скромной трапезе. Еда отменная и простая: щи наваристые со сметанкой, тушеный русак с гвоздикой и лавровым листочком, настоечка. Все, что нужно, чтобы силы поправить. Милости прошу, не побрезгуйте-с.

Рогнеда проигнорировала приглашение.

– Госпожа устала? Понимаю… Горячей воды, мою походную ванну, подобающую одежду ее высочеству, бегом! – на ходу перестроился боярин. – Отдать госпоже мой шатер. Господину Концепольскому обеспечить койку в офицерской палатке.

В принципе, он сделал все, чтобы замять скандал. Княжне следовало принять его приглашение на угощение или вежливо отклонить, сославшись на усталость, что было вполне понятно.

Но Рогнеда не унялась. Я поражался тому, какой она стала.

– Не заговаривай мне зубы! – яростно и непримиримо-злобно крикнула она. – Я могла умереть без медицинской помощи, пока вы тут разбирались, повесить нас сразу или твое боярское величие сначала придет на нас посмотреть!

– Я вас уверяю, это недоразумение, – пуская в ход свое очарование, произнес Роман. – Мы накажем доктора…

– Не куплюсь я больше на твои гусарские штучки. Я ничего не забыла. Всем одно и то же поешь! – в глазах ее плескалась язвительная ненависть и садистское удовольствие. – Бесчестный ловелас! Грязный подонок! Дубло!

Я непроизвольно схватился за голову. Всему есть пределы… Обзывать обезьяна Дублом на людях, да еще в такой ситуации было крайне неразумно. Роман самолюбив и горяч, как настоящий дикарь. И боярина Дуболомова понесло…

– Как ты меня назвала, шалашовка?! – устрашающе спросил он. – Ты, шлюха последняя… Да ты половину Владимира в постель к себе заманила. Тебе мало было меня с князем Григорием! Ты и этого придурка ебать себя пристроила. И таскаешься с ним по болотам… зуд свой удовлетворяя.