Тут же в голове всплыли слова Рогнеды: «Не жертвуй собой, поменяйся».

– Вы кто? – спросил я, сам понимая глупость своего вопроса.

– В пальто.

– Очень смешно, дерьмодемоны. Мне ведь только на кнопку нажать…

– Ага, слазь в карманчик, – иронически сказал кто-то из врагов, поводя стволом. – Думаешь, ты железный? Так только в кино бывает.

– Не промахнись, Ассунта, – вырвалось у меня. – А может, у меня другие бомбы есть? Нажму, и привет.

– Ну так жми… Нечего? – ответил тот. – Мы про тебя все знаем.

– Надо чего?

– А может, хотим попки твоей, болезный.

– Давай-давай. Как раз рвануть заряд успею.

– Такое предложение, – сказал главный. – Бросай свои пушки, чеши на поверхность, садись в драндулет и лети белым лебедем. Живи, козел. Мы тебя отпускаем.

– На хрена?

– Мы тебе сыворотку дадим для выведения подселенцев. Кой-кого достанешь из общих знакомых.

– А вам-то это зачем?

– Сквитаться. Ты их и сам не сильно любишь. Короче, дыхалка у тебя скоро кончится, думай быстрей.

– Они хоть на людей похожи.

– А мы не похожи? – спросил один из них, подходя ближе и пытаясь заглянуть мне в глаза.

Я разглядел «это» ближе. По тому, как топорщилась в неподходящих местах маска, казалось, что надета она на гигантскую еловую шишку. Светящиеся за стеклами маски бельма довершали впечатление.

– Ты только маску не снимай, а то заикой останусь.

– Молодец, – похвалил меня он. – Храбрая козявка. То, что тебе Лукьянов про нас рассказывал, не совсем правда. А недавний бой, когда всего лишь одна единица исходной формы едва не погубила нас, заставил изменить планы.