Нет, о смерти Баана она нисколько не жалела. И уж точно не жалела о том, что убить его выпало ей.

«Однако чувств, которых я ожидала, это не принесло».

Почему? Оттого, что Баан не стремился убить ее? Оттого, что вражда их, как бы ей того ни хотелось, не была взаимной?

«Неважно. У меня не было выбора. Убила я его вовсе не хладнокровно. Баан был готов убить Враску. Мог попросту уйти в другой мир, но вместо этого решил столкнуть ее в лаву. Вот и пришлось убить его, спасая ее».

Но все это не выглядело убедительным даже в собственных мыслях. Ведь Чандра стремилась к этому, стремилась убить ведалкена всей душой. За Каладеш. За Равнику. За всех, погубленных Бааном. За отца и за Гидеона. Пусть лично за смерть их он был не в ответе, но что, как не пособничество, не бессердечная деловитость ему подобных, проложило другим путь к убийствам? За все это Чандра и жаждала отомстить.

«И отомстила».

И вкус мести был горек, едок, точно зола.

С этими мыслями Чандра и вернулась на Равнику.

– Ну, а где же тогда? – спросил Джейс.

– Пришлось ненадолго отлучиться на Регату.

– Зачем? Нет, подожди, неважно. Пустяки все это. Я тут подумал, поразмыслил как следует, и вот к чему в результате пришел: нам – или, по крайней мере, мне – нужно спасти Лилиану.

– По-моему, справедливо, – кивнула Чандра, ничуть не кривя душой.

«Да, месть – это не метод, не ответ на вопрос. Уж лучше быть Гидеоном, желающим дать Лилиане шанс, чем убийцей, жаждущей покарать бывшую подругу».

– Значит, ты со мной?

– С тобой.

– Спасибо. Но нужно спешить. Мне неизвестно, далеко ли они продвинулись в своих замыслах.

– Куда пойдем?

– Я не упоминал об этом, но, проникнув в мысли Экзавы, выяснил, что на поиски Лилианы главу гильдии Кайю повела Джайя.

– Джайя?!