Теззерет с досадой закатил глаза под лоб.

– Просто смешно: как же слабость порой, волею случая, может обернуться силой! Итак, что же у нас остается?

– Если бы Рал не сознался, – откликнулась Странница, превратившись в Лазава, – я, согласно нашему плану, был готов его припугнуть. Теперь шантаж невозможен, поскольку больше у меня ничего на него нет… пока нет.

– То есть все новости скверны? – злобно оскалясь, прорычал Теззерет.

– Вовсе не все. Голгари у меня, можно сказать, на крючке: Враска полностью отдалась на мою милость.

– А ей об этом известно? – уже слегка (но только слегка) менее раздраженно поинтересовался Теззерет.

– Она понимает, что оказалась в серьезной беде. Но вот с какой стороны беда явится, пока не знает.

– Что именно у тебя на нее имеется?

– Я бы сказал, что это не твоя забота…

– А я скажу: очень даже моя. Наш договор гласит…

– Да-да, я помню. Поэтому и собирался ответить на твой вопрос – как раз перед тем, как ты столь грубо меня оборвал.

Теззерет шумно перевел дух.

– Извиняюсь.

– Ты выглядишь напряженным, друг мой. А все из-за крепости, не так ли? Странница – настоящая Странница – поминала о том, что тебе пришлось ее бросить.

– Именно. В обмен на твою власть над Зареком и Иззетами пожертвовать ею стоило. Теперь у меня такое чувство, будто я расстался с великолепной штаб-квартирой за здорово живешь.

– Возможно, тебе удастся вернуть ее.

– Думаешь?

– Ну, кому сейчас придет в голову искать тебя там?

– Э-э… А что, может быть. Посмотрим. Но, так или иначе, мы начали разговор о Враске…

– Присядь, и я с радостью все тебе расскажу.