– Подождет. А что с Синицей? Рога приняли ее обратно?

Лицо Певчего ответило раньше, чем он успел произнести слова.

– Нет, сынок. Но могли бы. Она… ушла сама.

Шакал понимающе кивнул, стараясь не бросать мрачных взглядов на эльфов, которые занимались раной Меда.

Над полем боя раздался ужасный вой – он доносился оттуда, где догорала последняя стычка Рогов и орков.

– Это, наверное, работа твоего друга из Клыков, – проговорил Певчий, когда все вопросительно посмотрели на него. – Он настаивал, чтобы одного орка оставили в живых. Он решил вырвать ему все зубы, а Колпак и некоторые остроухие были рады ему помочь. Он говорит, этот орк передаст остальным сообщение.

Крик раздался снова.

– Жестоко. Просто, – оценила Блажка. – Должно сработать.

Шакал слишком устал, чтобы ответить, но надеялся, что это так.

Никаких зубов.

Глава 37

Глава 37

Шакал поблагодарил уньярского гонца и вернулся обратно в приют. Войдя в его прохладную тень, он поморгал, привыкая к полумраку. Ублюдки выжидающе смотрели на него.

– Ну и? – спросил Хорек, сидевший на одном из длинных низких столов, за какими обычно ели дети.

– Страва не нашла никаких орочьих следов, – сообщил всем Шакал.

Хорек развел руки.

– Вот и все. Вот вам, а не Уделье.

Дуболом медленно кивнул. Колпак, прислонившийся к стене у двери, продолжал молча чистить ногти ножом.

– Еще патруль, Шак? – спросила Блажка со своей привычной табуретки.

Шакал ответил не сразу. Овес пожал плечами возле камина, оставляя решение за ним.