Но над этой надписью было что-то еще, и Алекс аккуратно протянул руку.
– Ава, – сказал он, вытаскивая пыльную черно-белую фотографию из щели между досками: она была спрятана под перекладиной, на которой держался выдвижной ящик стола.
Дрожащими руками Ава взяла снимок.
На нем была маленькая Ава, она держала маму за руку. Алекс узнал доктора Орлову, которую уже видел раньше на снимке, сделанном возле дока.
На этом фото доктор Орлова казалась худой и осунувшейся; на ней был казенный лабораторный халат на пару размеров больше. Темные беспокойные глаза казались слишком большими для ее лица, а руку дочери она держала железной хваткой, судя по тому, под каким углом была поднята пухлая ручка Авы. Другой рукой Ава что-то крепко прижимала к себе.
– Это Каролина. Моя кукла, – грустно проговорила Ава. Она прикоснулась пальцем к изображению игрушки. – Я любила ее почти так же сильно, как родителей. Когда я была маленькой, она была мне как сестра. Видишь? – Она посветила фонариком в другую сторону, и Алекс заметил еще два слова рядом с двумя маленькими стрелочками на деревянной поверхности.
Ава вытерла слезы рукавом и часто заморгала.
– Теперь ничего этого нет, да? Их больше нет?
– Похоже на то, – сказал Алекс. Он протянул к ней руки и прижал Аву к себе, обхватив полностью, так, что их тела превратились в единое живое целое. – Их больше нет, но я здесь.
– Я знаю, – сказала она и перестала сдерживать слезы. – Это был мой дом, Алексей.
– Был, Ава Анаталия, – ответил Алекс, касаясь своей теплой рукой ее лица и вытирая слезы, которые катились из Авиных глаз. – Ты вернулась домой.
– Я сломлена, – сказала она. Лицо ее было мокрым. – Это так, я знаю.
– Нет, – возразил он. – Ты сильная. Смотри. Их больше нет, но ведь ты все еще здесь. – Она кивнула.
Алекс надеялся, что она ему поверила.
– Ну что, насмотрелась? – спросил он. Ава снова кивнула.
Он вылез из-под стола сам, затем помог выйти и ей. Он крепко держал Аву, пока та не выпрямилась; ее ноги едва касались пола.