Впрочем, «Дитя приливов» также серьезно пострадал. Коксвард сказал, что во время поворота киль показал себя хуже, чем он рассчитывал, хотя Джорон и не понимал, откуда он мог это знать. Впрочем, он не ставил под сомнение слова мастера костей.

Команды «Дитя приливов» и «Оскаленного зуба» снимали полезные детали рангоута и такелажа с «Всплывающей рыбы-луны» и «Жестокой воды». Но из постоянных докладов Коксварда, Серьезного Муффаза и других офицеров следовало, что «Дитя приливов» пострадал больше, чем рассчитывала Миас. Корабль получил пробоины во многих местах, в том числе ниже ватерлинии, и вой насосов контрапунктом накладывался на скрежет пил и удары молотков и топоров, однако корабль продолжал набирать воду.

Не вызывало сомнений, что им не удастся заменить большой дуголук на верхней палубе, ведь такой же имелся только на «Рассекающем волны», а он ушел на дно, оставив за собой лишь множество обломков; изредка на поверхности появлялись пузыри, которые вырывались из погрузившегося на глубину корпуса. Кроме того, был поврежден дуголук номер шесть. И хотя он не развалился на части, стрелять он больше не сможет.

Однако урон, понесенный «Дитя приливов», был минимальным по сравнению с тем, что произошло с «Оскаленным зубом». Таран «Жестокой воды», произведенный на высокой скорости, искалечил маленький корабль. Вся передняя часть была смята, клюв сломан, и мастер костей Брекир считал, что пострадал еще и позвонок. Он мог летать, но очень плохо, и не вызывало сомнений, что его требовалось вернуть в сухой док.

В большой каюте «Дитя приливов» собрался мрачный совет. Единственным лучом света стало удивительное спасение супруга корабля Аррина, сумевшего пережить предательство Освир.

– Я не сомневался, что Старуха пришла за мной, – сказал он едва слышно, и Джорон заметил, что веревка оставила на его шее красную полосу. Меванс угостил его подогретым анхиром, чтобы ослабить боль. – Но ей не удалось до меня добраться. Когда Брекир направила свой корабль на «Жестокую воду», и мой корабль накренился, я успел ухватиться за главный позвонок, взобраться наверх и ослабить веревку.

– Я никогда не забуду, до самого конца моих дней, – сказала Брекир, – лицо Освир, когда она обернулась и увидела тебя с мечом в руке.

– И тогда ты улыбнулась, Брекир, – сказал Аррин, – или веревка повредила мне глаза?

– Я? – спросила суровая супруга корабля. – Улыбнулась? Должно быть, ты пьян, супруг корабля Аррин. Больше не давайте ему анхир.

Все дружно рассмеялись. И Миас вместе со всеми. И Джорон, уж очень заразительным был их смех. Даже хранитель шляпы Миас, Меванс, который обычно хранил молчание и серьезность, когда собирались офицеры, отвернулся, чтобы скрыть улыбку.