Аррин посмотрел на нее и пожал плечами.

– Если кто-то способен ее победить, так это ты, – согласился он.

– Да, это правда, – кивнула Брекир.

– Тогда нам пора браться за работу, – сказала Миас. – Пока мы беседуем здесь, вихрезмей уходит от нас все дальше.

Через множество оборотов песочных часов «Дитя приливов» в сгущавшихся сумерках оставил позади «Оскаленный зуб» и «Морскую вошь», освещенных горящими корпусами «Жестокой воды» и «Всплывающей рыбы-луны». Джорон испытывал боль, но не из-за того, что смотрел, как множество костей, которые могли сделать богатыми каждую женщину и каждого мужчину на борту «Дитя приливов» и «Оскаленного зуба», уходили на дно моря, а потому, что оставлял за спиной людей, которые ему нравились. И хотя он знал, что Миас произнесла смелые слова, он понимал, что это всего лишь маска. Брекир и Аррин тоже все понимали. «Дитя приливов» не мог стать реальным противником «Охотнику Старухи».

– Нам следует выбросить болты за борт, – сказал Джорон Динилу, когда они стояли рядом на корме.

– Болты? – переспросил Динил.

– Болты для убийства кейшана, – объяснил Джорон. – Если «Охотник Старухи» сумеет нас захватить, кейшан достанется его команде. И все, что мы сделали, станет бесполезным.

– У нас есть обязательства, Джорон, – сказал Динил. – Мы можем попытаться сбежать от «Охотника Старухи», ускользнуть между островами, а потом выполнить свой долг, оставив их позади.

– Посмотри на наш корабль, Динил, – возразил Джорон. – Ты думаешь, он способен уйти от «Охотника Старухи»?

– Быть флотом – не значит делать то, что возможно, но совершить то, что должно. – Динил повернулся и ушел прочь, кутаясь в свою толстую куртку.

– Джорон Твайнер. – Он обернулся и увидел ветрогона.

Теперь перед ним стояло совсем другое существо. Все еще худой, все еще хрупкий на вид, но перья у него на голове стали великолепными – черными в ночи, а при дневном свете они становились синими, золотыми и красными.

– Я сожалею, что они забрали твоих людей, – сказал он, кивая в сторону кораблей, постепенно исчезавших в сиянии горевших за ними костей. – Нет, не сожалею, – продолжал он. – Они будут жить.

И он, беспрестанно кивая головой, издал повторяющийся клекот. Джорону сначала показалось, что сейчас ветрогона стошнит, но потом он понял, что говорящий-с-ветром смеется.

– Ты не думаешь, что мы уцелеем? – спросил Джорон.

– Кто знает? Ты знаешь? Миас знает? Никто не знает, – сказал ветрогон.

– И все лишь для того, – заметил Джорон, – чтобы спасти нас от самих себя, однако мы не хотим быть спасенными.

Ветрогон перестал двигаться и застыл в абсолютной неподвижности, и Джорону показалось, что он слышит отзвуки песни ветрошпиля, принесенные ветром.