Но даже предсмертные вопли не могли внушить им человеческий страх, потому что Объединённая армия обороны воюет с чудовищами. Люди называют их мимиками. А впрочем, как ни назови, враг остаётся врагом. Сдохните, твари!

Патроны кончились. Из светло-коричневой дымки появилась фигура, похожая на помятый шар. Ниже человека — примерно по плечо бронекостюму. Но если человек похож на стоящую палку, то мимик — на бочонок с четырьмя короткими конечностями и хвостом. Нам всегда казалось, что они напоминают раздувшихся жаб-утопленников, вставших на задние лапы, хотя биологически они вроде бы ближе к ящерицам. Однако, несмотря на невысокий рост, из-за которого в них тяжело целиться, мимики гораздо тяжелее людей. По массе их можно сравнить с большой американской бочкой для бурбона, доверху наполненной влажным песком. Млекопитающим, на две трети состоящим из воды, до плотности тел мимиков очень далеко. Одного взмаха их лапы достаточно, чтобы с лёгкостью разорвать человека. А копья, вылетающие из отверстий в их телах, разят не хуже сорокамиллиметровой пушки.

Чтобы противостоять такому врагу, мы усилили свои мышцы приводами бронекостюмов; ощетинились самым современным оружием; спрятались за бронёй, которую не поцарапает и выстрел в упор из дробовика. Но даже так мимики гарантированно сильнее нас.

Когда человек сталкивается с мимиком, он не ощущает первобытного страха, как перед медведем или тигром. Мимики не рычат, не корчат страшные рожи, не расправляют крылья, чтобы казаться больше. Они лишь методично и без устали истребляют людей. Я чувствовал себя бездомным котёнком, который стоит посреди шоссе и ждёт, когда его задавит несущийся грузовик. Я не понимал, почему так вышло.

Патроны кончились. Мама, я умру. Здесь, на этом обоссанном поле боя, на острове хрен знает где. Без друзей, без знакомых, без семьи и без любимой. С болью, страхом и собственным говном. Неспособный поразить надвигающегося врага последним оставшимся у меня оружием. Словно моя воля кончилась вместе с патронами.

Мимик приближался. Я уже слышал в ушах дыхание смерти. И даже видел её на дисплее.

Смерть была с ног до головы в красном, и двухметровая коса в её руках — того же цвета. Точнее, не коса, а топор. Друзья носили пустынный камуфляж песчаного цвета, враги были окрашены примерно так же, и только её фигура привлекала внимание. Обогнав мимика, смерть подскочила ко мне и отправила меня в полёт ударом алой ноги.

Заскрипела погнутая броня, страшный удар вышиб из меня дух, а небо с землёй поменялись местами. Половина дисплея стала багровой от предупреждений, вторая половина — от выхарканной мной крови. Выстрелил заглючивший сваебой. Я пролетел дюжину метров под скрежет тормозящих о землю бронепластин. Мир перед глазами оставался перевёрнутым.