Брюнетка протянула подруге один из своих кулонов – цепочку с небольшим черным камушком.
– Это оникс… Не знаю, зачем тебе эта информация. Пусть побудет у тебя, пока мы не встретимся вновь.
– Хорошо, – Паттерсон была растрогана сентиментальным поведением Норы и крепко обняла ее на прощание.
Последним на очереди оказался Натаниэль. Подходя к нему, девушка все еще чувствовала сильнейшую обиду.
– Пока, – сухо произнесла она, приобняв юношу.
Гринфайер младший чувствовал этот холод, но все равно посильнее прижал блондинку к себе. Он знал – сейчас ему будет не так просто вымолить прощение.
В последний раз одарив всех своих друзей короткой улыбкой, Софи взяла Мэттью за руку, и они переместились.
Натаниэль с трудом сдерживал эмоции, и когда его друзья хотели заговорить с ним, он вдруг отстранился, решив вновь вернуться к главе коллегии. Он посчитал, что так будет правильно.
Пока чарокровные исцеляли друг друга, а кое-где уже начинали проводиться подобия ремонтных работ, Доминик уже находился в своем кабинете:
– Натаниэль, что-то случилось? – занервничал он, увидев сына.
– Нет, я просто…
– Тогда это не лучшее время, прости.
– Я хотел извиниться.
– За что? – мужчина удивленно приподнял брови.
– За то что тайком договорился об экзамене во вспомогательной коллегии.
– Спасибо… Но тебе не за что извиняться. Я сам вынудил тебя сделать нечто подобное. Я просто… не мог заставить себя позволить тебе… Позволить тебе быть в пылу сражений. Сейчас я смирился с этим. Я понимаю, что ты вправе сам решать за себя. И тем более не брать в расчет мое мнение.
Доминику тяжело дались эти слова. Было видно, что он всячески пытался избежать огласки того факта, что несмотря на их родственные узы, он все еще не приходился Нейту настоящим отцом.
Юноша молчал несколько секунд. Ему было слишком некомфортно и как-то сумбурно на душе от накативших эмоций. Иногда ему казалось, что он все еще до конца не осознавал, что мужчина, сидящий перед ним – его родной отец.
– Я бы хотел спросить кое-что, – аккуратно заговорил Натаниэль.
Гринфайер кивнул.