Я бросил невольный взгляд на Виктора, чтобы убедиться: Гудрон полностью прав.

– Друг! – позвал он его.

– А? – очнулся Виктор. Тряхнул головой, сбрасывая с лица улыбку, и торжественно заявил: – Не врали люди! Знаешь, Игорь, рассказывали мне о твоем даре. Но как-то даже в голову не приходило, что он настолько силен!

– Друг, может, все-таки о деле поговорим? – прервал его Трофим. – Ты бы только знал, сколько раз Теоретик слышал подобное!

Причем ни разу не испытывая радости или даже удовольствия, ибо моей заслуги в том ноль.

– Да-да, конечно! Нужно скоординировать наши действия на утро. Есть какие-нибудь соображения?

Их куча. И все они полностью зависят от твоих ответов на мои вопросы, которые надеялся сейчас получить.

– Виктор… – Я упрямо не называл его по кличке. Еще одна особенность, которую до сих пор в себе не пойму. В мыслях – кого угодно, за глаза – случается, но в лицо – такая редкость, что на пальцах одной руки можно перечесть. – Если не секрет, как вы попали в этот каньон? Каким путем?

Подумав, что, если он сейчас укажет себе за спину, на проход, который известен и нам, все мы должны быть о себе довольно невысокого мнения: упустить из виду такую массу людей!

– Точно не тем же, что вы. – Что означало, ему известен и тот, который стал дорогой для нас.

– Получается, вы прибыли сюда с востока, из соседней долины.

– Все так и есть.

– В нее вошли вчера вечером, перед самым наступлением темноты? – продолжал допытываться я.

– И тут правду говоришь. Значит, вы нас видели?

– Видели.

– Но у вас не было уверенности, кто мы такие.

– Не было.

– И все равно полезли в каньон.

– Пришлось.

– Почему?