Тани застыла, слушая этот разговор. Лошадь для сказочной принцессы, да еще необъезженная! Вот бы попробовать! Она бесшумно откусила кусок яблока и стала слушать дальше.

— Неужели все так плохо? — спросил Логан.

— Хуже некуда. У нее рога, и она умеет ими пользоваться. Еще она кусается, а уж брыкается так, что ни один из Патовых парней на ней удержаться не смог, сколько ни старались. Она очень сильная и станет еще сильнее. Если Сторм сумеет ее приручить, жеребята от нее станут ценным приобретением для нашего ранчо.

— Я слышал, — усмехнулся Логан, — у двурогов обычно возникает ментальная связь с хозяевами. Пусть наш повелитель зверей попробует установить такую связь с этой красоткой. Держу пари, его Дождь будет только рад заполучить персональную кобылу!

Разговор перешел на другое, и Тани тихонько ушла к себе. И вот теперь, в лучах восходящего солнца, она видела перед собой ту самую лошадь, о которой шла речь вчера. Она смотрела на нее как зачарованная.

Тани повидала немало лошадей. Ездить верхом она научилась едва ли не раньше, чем ходить. Ясное Небо был шайенн и хотел, чтобы его ребенок был хорошим всадником. Для Тани ездить верхом было так же естественно, как для Мэнди — летать. Она не разлюбила это занятие после смерти отца. Алиша тоже любила лошадей и заботилась о том, чтобы Тани имела возможность общаться с ними. Однако не везде, где приходилось работать ее матери, у Тани была возможность покататься на лошади. С тем бóльшим энтузиазмом она встречалась с ними снова. Для нее огромное количество лошадей было едва ли не самой привлекательной особенностью Арзора.

Девушка подошла к ограде, упиваясь невиданным зрелищем. Кобылка была ростом примерно пять с четвертью футов в холке. Ее шкура была светло-серой и на солнце казалась серебристой. Никаких пятен и отметин, в отличие от большинства лошадей, которых Тани видела на ранчо Куэйдов, на ней не было. Грива и хвост ниспадали потоками светлого серебра. Кобылка явно почувствовала, что ею любуются, и загарцевала. На голове торчали рожки, за которые ее предков и прозвали двурогами. Рожки были почти черные и светлели к концам. Тело кобылки представляло собой сплошной комок мышц, как будто в ее шкуру запихнули лошадь в полтора раза крупнее. Тани негромко заговорила с ней.

— Дочь ветра… — промолвила она. — Дитя серебряной молнии…

Кобылка насторожила уши.

— Сестра моя в гордости… Нас двое, но мы с тобой едины. Поделись со мной твоей силой!

Кобылка шагнула в ее сторону. Другие люди пытались подчинить ее себе. Голоса у них были грубые, хриплые, требовательные. Ее никто не обижал, но кобылка не желала подчиняться приказам! А эта девушка говорила тихо. Она не приказывала, она просила… Тани невольно использовала те же мысленные прикосновения, с помощью которых управляла своей командой. Она гладила лошадь своими словами, успокаивала и приманивала. Она позволила серебристой кобылке ощутить все то восхищение, которое испытывала.