Сказав это, он отправился за сурикатами.

Хинг грелась на солнышке у черного хода. Собственно, только она и была ему нужна, однако Сторм спросил: «Где твои детеныши?» — передав ей соответствующий образ. Хинг ответила, послав ему образ остальных четырех членов своего семейства, ползающих по Тани. Образы сопровождались вспышками эмоций. Тани теплая, добрая, надежная. Тани хорошая. Хостин взял Хинг на руки. Ну конечно, Тани добрая и хорошая. Он получил еще один образ, который заставил его рассмеяться от неожиданности. Он стоял рядом с Тани, а между ними — трое детенышей суриката с человеческими лицами. Это был вопрос.

Сторм почесал сурикату животик.

— Нет, — сказал он вслух. — Я не собираюсь с ней спариваться. Пошли за Суррой. Мы едем на охоту.

Вскоре Хостин уже ехал на свежей лошадке по склону холма. Рядом трусила Сурра, Баку кружила над головой. Хинг сидела в специальной седельной сумке, вдумчиво вылизывалась и тихонько попискивала. Поднявшись на край Низин, Сторм остановился и окинул взглядом оставшиеся за спиной земли. Вдалеке, на востоке, виднелись два пятнышка — должно быть, Логан с Тани. Они собирались сегодня выехать покататься. Да, эта девушка — ключ ко всему. Надо будет с ней поговорить, когда он вернется… Его лошадка перевалила через холм и принялась спускаться по извилистой тропе.

Вечером, когда Сторм залез в спальный мешок, ему пришла в голову неожиданная мысль. Если Тани способна чуять врага, то почему бы ему не попробовать сделать то же самое? Его учили поддерживать связь с командой, и, может быть, если он заснет, настроившись на поиски убийц…

Так он и поступил — и проснулся среди ночи, весь в поту от ужаса и отвращения. Потом заснул — и проснулся снова. На этот раз он не стал пытаться заснуть, а развел небольшой костерок и сел дожидаться утра. Похоже, это у них с Тани общее. Он тоже способен во сне устанавливать связь с убийцами.

Хостин отхлебнул воды из фляги и прополоскал рот. Ощущение действительно мерзкое. Неудивительно, что девушку стошнило. Ей-то ведь никогда не приходилось участвовать в бою, а Сторм воевал с ксиками на нескольких планетах, насмотрелся на их жестокости. И все равно: то, что он чувствовал во сне, вызывало тошноту. Где-то в пустыне убийцы настигли жертву, парализовали ее и принялись жрать. Сторм ощущал безумную жажду крови преследователей, внезапную боль в горле, от которой жертва утратила способность сопротивляться, и алчное наслаждение горячей кровью и трепещущей живой плотью. Это было достаточно противно, но еще хуже было то, что одновременно с этим Хостин ощущал ужас и мучительную агонию жертвы, от которых он пробудился.