– Поспешил Гордей, – решил Харитон. – Чего он так засобирался? Еда еще есть, работы полно.

– Бродяга по жизни, – вставил свое мнение Гурьян.

– Если он бродяга, то я вообще пилигрим, – Александр воткнул в сырую землю деревянный брус, который готовил на стропила на крышу избы. – Однако, я не спешу отправиться в очередное путешествие.

– Прости, Сергеич, кто ты?

– Пилигрим.

– Надеюсь, это не заразно?

– Заразно. Еще как заразно. Это как шило в заднице, покоя нет.

– В каком смысле. Это психическое заболевание?

– Отстань, Гурьян, мне уже неудобно, что у меня был сотрудник с таким кругозором.

Гурьян ушел интересоваться значением слова «пилигрим». Александр подал на крышу брус. Харитон принял его и приладил на место, усаживая киянкой.

– Да, Сергеич, половина домов в зиму останется без крыш, а чем накрыть их, ума не приложу. Жалко, и печи облезут, и полы покоробит еще сильнее.

– Не переживай так сильно, может нам этими домами еще топиться придется. Уголь весь в твою кузню пойдет, топить печи будем дровами.

– Тогда дешевле выйдет снова в погреб переехать. Там всегда температура одинаковая.

– Этот вариант надо всегда держать про запас. А если зима все-таки будет морозной, придется обновить лед в погребе. Этот уже наполовину сел. Глянь сверху, не видать Гордея?

Харитон поднялся и всмотрелся вдаль.

– Сергеич? – тревожным тоном произнес Харитон.

– Что там? – Александр отошел от дома, чтобы видеть дорогу.

– По-моему, у меня авитаминоз начался, в глазах двоится, – Харитон потер глаза.

Александр готов был поклясться, что и у него в глазах начало двоиться. На дороге, почти сливаясь с ней цветом, шли двое. Враскачку, будто из последних сил.

– Или Гордей начал двоиться, или это вообще не Гордей, – Харитон спустился вниз по лестнице.