По хорошей дороге до насыпи дошли за три часа, хотя иногда уходило и до десяти. Миновали аномальную зону, из которой бил серный ангидрид, как решил Александр. По его словам, вода соединялась с этим газом вулканического происхождения, образовывая кислоту, которая в свою очередь притягивала атмосферную влагу, из-за чего над источником всегда висел туман.

– О чем нам это говорит? – спросил Александр своих попутчиков.

В ответ ему было многозначительное молчание, умело скрывающее отсутствие ответа.

– Это говорит нам о том, что литосфера, то есть твердая оболочка планеты, находится сейчас в разрушенном состоянии. То есть, до катастрофы ее можно было считать почти цельной скорлупой, а сейчас это растрескавшаяся скорлупа, вот и сифонит снизу во все щели.

– А чем нам это может грозить? – спросил Гурьян.

– Как я думаю, а я далеко не истина в последней инстанции, то особо ничем. В таком измельченном состоянии любые землетрясения будут быстро затихать, пока литосфера не запаяется и снова не станет твердой скорлупой. Вулканические газы, грязевые вулканы, спонтанные извержения гейзеров, вот, что нас будет беспокоить. Это мелочи и даже в какой-то мере полезные вещи.

– Можно обогреваться от гейзеров, – предложил Гурьян.

– Да что там обогреваться, баню надо ставить рядом с ними.

– А твои прогнозы, ваше благородие, насчет вулканической зимы не изменились?

– Вроде, нет. На дворе теплынь, как летом, хотя уже октябрь. Помните, четырнадцатого октября Покров день? Покров, Покров, покрой землю снежком, а меня женишком. Какой тут снежок?

– А может, надо было взять теплые вещи, ну-ка налетит снег?

– Фантазер ты, Гурьян, – укорил товарища Гордей, – откуда ему взяться, когда вся земля еще жаром пышет?

– А я почем знаю? Налетит, не спросит. Я даже не удивлюсь этому. Атмосфера-то закрыта пылью от солнца.

– Тут куча других факторов, Гурьян, температура поверхности, а также большое количество углекислоты в атмосфере могут нивелировать эффект вулканической зимы.

– Какие умные беседы мы ведем, – иронично произнес Гордей, – поедатели дождевых червей, а туда же.

– Ага, значит ты сторонник принципа, мы то, что мы едим? У нас теперь мозг может деградировать до надглоточного узла, как у червя?

– До узла может и не деградирует, но что-то с ним произойдет точно.

Продолжить великоумную беседу помешали полчища мошкары, почуявшие человека. Они зависли гудящей тучей над троицей.

– Подождите меня здесь, – попросил Александр.

Он скинул одежду, вынул банку с паучками из сумки и направился прямо по воде к ближайшему вагону. Насекомые, выбравшись из банки, разбежались и попрятались по щелям.