– Ладно, не буду настаивать. Ждите меня здесь, я пойду один. Если за полдня не дойду до краев этого провала, вернусь назад и пойдем обратно.

– Ваше благородие, это звучит так, словно ты хочешь обвинить нас в лени и трусости. А вдруг ты хапнешь ядовитого воздуха, кто тебя вытащит?

– Я буду крайне осторожен.

– Нет. Дурацкий план, Ваше благородие. Или все вместе, или никто.

– Я пойду независимо от того, пойдете вы со мной или нет. Так что решайте.

Гордей возмущенно закатил глаза и вздохнул. Гурьян полез в котомку, чтобы приготовить завтрак.

– Да уж, Александр Сергеич, Вы прям оставляете нам простор для выбора решений.

– Это значит, да?

– Это не твердое «да», это такое вялое, вынужденное «да», которое готово превратиться в «нет».

– Мужики, я знаю, что это правильное решение. Моя интуиция говорит мне, что надо идти вдоль обрыва. Логика говорит другое, но у логики нет опыта в таких делах.

– Ладно, по инерции, мы подчинимся, – согласился Гордей. – Но если инерция Вас подведет, то в следующий раз будет выбирать решение большинства.

– Согласен. Сам рад проверить себя на самодурство. Всегда, когда я не могу объяснить свое решение, где-то в глубине души считаю себя самодуром, правда, до тех пор, пока не пойму, что был прав.

– Отлично, – Гурьян вынул банку рыбной консервы без этикетки. – Кто хочет проверить свою интуицию, это в томате или масле?

Гордей уставился на Александра, желая, чтобы он продемонстрировал навыки своей чувствительной интуиции.

– Я не экстрасенс и не могу чувствовать то, к чему у меня нет интереса. Мне все равно, что в банке.

– Понятно. Будь там черная икра, Вы бы почуяли?

– Нет, хватит ловить меня на том, что вы неправильно поняли.

В банке оказалась рыба в масле. Ее поделили на три равных части и быстро съели. Завтрак почти не утолил голод, просто оставил во рту приятное ощущение побывавшей в нем пищи. Его запили чистой водой.

Солнце поднялось на четверть от линии горизонта, развеяв туманную дымку над водой. Даже в этом случае противоположный берег не был виден. Серебристый отсвет на волнующейся водной поверхности терялся во мраке влажного воздуха, скрывающего горизонт.

Александр велел держаться от края обрыва не менее чем в трехстах шагах, чтобы не обрушиться вниз вместе с берегом. Они прошли вдоль него не меньше часа, проделав не меньше трех километров. Идти было тяжело по рыхлой и сырой земле, обходя все лужи и овраги. Гордей и Гурьян стоически переносили неудобства передвижения, оставляя на потом свои аргументы, против этого выбора.