– Всех троих, – хмуро сказал я.

Одной глупостью больше, одной меньше. Какая, собственно, разница?

Минутное замешательство среди теней.

– Ты и вправду Танцующий, – удивленно произнесла первая тень. – Берешь от жизни все.

– Что же, мы проведем тебя через барьер. Держись!

Тени обняли меня, закрывая черными телами от подступающего со всех сторон огня. И повели. Вихрь кружения, стрела скольжения и легкости, черная молния, пронзившая стену пламени и толкнувшая меня к янтарным глазам.

Падаю…

– Мы еще станцуем с тобой джангу! – слышу я слова, брошенные в спину.

Последняя, злая вспышка багрового и сходящего с ума от собственного бессилия пламени. Ночь…

– Что с ним?

Голос пробивается через густую паутину беспамятства, разрывает ее нити, подобно кинжалу. Голос выхватывает меня со дна сна, ставшего явью, поднимает к поверхности, чтобы я глотнул свежего воздуха жизни.

– Приходит в себя! Эграсса, дай цветы лазуритки! Быстро! – Голос Миралиссы напряжен и… Растерян? Испуган?

– Что, подери меня тьма, здесь происходит?! – Опять первый голос.

Его я тоже, кажется, знал… Алистан Маркауз.

– Успокойтесь, граф, все объяснения после! Эграсса, что ты медлишь?!

– Вот. – Эльф кажется спокойным.

Я почувствовал кислый запах травы и невольно поморщился.

– Ну же, Гаррет, хватит ломать комедию! Открой глаза! – Голос у невозмутимого Элла был резок.

Я попробовал. Я честно попробовал! Но веки были ужасно тяжелые, попросту налитые свинцом и отказывались подчиняться.