Один из ее солдат в прошлой, довоенной жизни являлся морским биологом и специализировался на изучении косаток. Он долгое время изучал то, как Арина руководила взводом. И как-то за ужином, когда Арина сидела с ним за одним столом, сказал:

– Арина, а ты знаешь что-нибудь про косаток?

Арина задумалась, потом повернулась к нему и сказала:

– Саш, я несколько раз была на представлениях в Московском океанариуме. Это величественные… божественные создания. А потом я посмотрела фильм «Black fish». И меня он потряс. Мне кажется, косатки гораздо умнее нас. Они – другая степень эволюции. Их нельзя держать в неволе. Еще, кажется, у них матриархат. И где-то я слышала… считается, что у них коллективный разум.

– Ты немало о них слышала. Да, все именно так. А еще они никогда не бросают своих и борются за каждого члена своей семьи. Прямо как ты. Ты наша косатка-предводитель. Ты наша Orca. Зачем объяснять кому-то про кого мы говорим. Я давно ребятам предложил тебя так называть. Ты не против?

Арина рассмеялась:

– Называйте, как хотите. Главное, не бросайте в терновый куст.

Часы Апокалипсиса запущены

Часы Апокалипсиса запущены

Было около пяти утра на часах, когда колонна из броневиков въехала в Москву. Заезжать домой было запрещено. Необходимо было сразу явиться на встречу в Кремль. Арина смотрела, как с Каширского шоссе они съехали на мост, затем на МКАД.

Казалось бы, пять утра, идет война. Время ни в бытовом, ни в глобальном смысле не располагало к необязательным поездкам. Но Москва уже не спала. Сотни машин неслись по московским дорогам.

МКАД еще был относительно свободен. Арина и забыла уже, как это – проехаться по нему, что называется, с ветерком. Последний раз, доучившись в Москве по особой программе, Арина покинула Москву больше года назад. Слишком много боевых выходов, слишком много опасных заданий. Отдыха и перерывов почти не было. Но все это было в прошлом. Сейчас же ей очень хотелось есть, спать, но еще больше хотелось узнать, для чего подразделения части были срочно сняты со всех позиций. Да еще и произошло это по прямому приказу президента. Доходили слухи из других частей, что введено временное перемирие. Но никто… совершенно никто из вышестоящего начальства это не подтверждал.

На душе у Арины было неспокойно. Говоря по правде, очень тревожно было на душе. «Уж лучше открытый конфликт, чем так, – думала она. – Неизвестно, чего теперь ожидать дальше».

Вот показался съезд на Ленинский проспект. Любимый Ленинский. Сколько раз Арина тут проезжала, сколько с этими местами связано воспоминаний. Вот они проехали поворот, ведущий к старой родительской квартире, а через десять минут они уже проезжали и Аринин дом, где сейчас должны были тихо спать все домочадцы. Как хотелось завернуть туда, войти в дом, обнять их сонных, расцеловать, зарыться носом в копну волос на затылке младшего сына, вдохнуть его теплый, любимый до боли, родной запах. Потом чмокнуть своего сонного старшенького в щеку. Обнять маму и зарыться самой в ее теплые, любящие объятья. Повиснуть на муже гирей, держась за его плечи, прыгая вокруг него, и прижаться свой щекой к его небритой. Как же она соскучилась! Больше года Арина держалась, а сейчас на нее нахлынула такая сильная волна чувств, что она ее просто сбивала с ног. Хотелось все бросить, убежать и разрыдаться.