– Меня, – я не мог сказать «арестовали», – меня привели сюда с пятью спутниками. Трое мужчин, две женщины, одна из них дриада. Меня держат здесь уже больше недели, и я до сих пор не знаю, что с ними случилось, живы ли они. Мне сказали, что здесь позволено передавать сообщения свите. Могу я отправить сообщение?

В черном глазу угольком загорелся тусклый красный огонек.

– Вам не позволено, – произнес андроид с отточенно вежливой интонацией и отвернулся.

– Почему?

Робот осторожно отпустил руку леди Катерины Домиции и повернулся ко мне – сначала выкрутив голову на сто восемьдесят градусов, а потом и все тело.

– Уверяю, ваши спутники чувствуют себя хорошо.

– Можно с ними увидеться?

– Вам не позволено, – повторил робот с тем же тоном и модуляцией, как и прежде.

Я засомневался, обладает ли андроид собственным интеллектом или является лишь марионеткой, в которую загрузили заранее подготовленные реплики.

Хлопнув в ладоши, будто готовящийся к пению кантор, он добавил:

– Хозяин даст вам аудиенцию.

– Когда?

– Когда за вами пришлют, – ответила машина. – Здесь есть те, чьи дела важнее. Дождитесь своей очереди, лорд Марло. Проявите терпение… Впрочем, если вам некогда ждать, вы всегда можете уйти.

С этими словами андроид развернулся и взял леди Катерину Домицию под руку.

– Зря вы это сделали, – шепнул барон Ким. – Теперь будете ждать еще дольше.

* * *

Прошла еще неделя. Я успел прочесть все четыре тома «Истории Джаддианских войн» и половину избранных пьес драматурга Бастьена. Старый комедиант был весьма проницателен, но его архаичный стиль чересчур напоминал фарс, и я бросил. Доступа к инфосфере у меня не было, и приходилось ограничиваться содержимым собственного терминала. Библиотека у меня была немаленькая, но состояла в основном из авторефератов. Я не был судоходцем, и на «Мистрале», как и прежде на «Фараоне» и «Бальмунге», для меня почти не находилось работы. Оставалось читать. Я перечитывал заметки Валки и голограммы о руинах Тихих в Калагахе на Эмеше, на Озимандии и Садальсууде.

Я вновь и вновь размышлял о настигшем меня видении, а также о Яри и его словах.

Мне хотелось поговорить с Валкой и убедить ее. Но в то же время я мечтал прекратить думать об этом. У меня были заботы поважнее: сьельсины, война, мое предательство. Гибель Гхена и трех аквилариев с «Бальмунга». И это место, этот белый город, его заколдованные стражи, робот-питомец Вечного и сам Вечный.

Кхарн Сагара.