– Льда?

– Так на жаргоне называют программное обеспечение для защиты сетей, – объяснила она, повторив мой жест. – Когда я ездила за Танараном, Дюран сказал, что у них так и не вышло запустить инфосферу корабля. Квантовый телеграф работает – он аналоговый, – но с его помощью можно связаться только с вашим флотом, и не знаю, как вы, а мне совсем не хочется вновь встречаться с Бассандером Лином.

– Безусловно, – ответил я, прикусив язык. – К тому же нам от телеграфа никакого проку, он ведь на корабле. – (Мы остались одни во власти Вечного.) – Но я куда больше боюсь не Бассандера, а Джинан.

– Мне это не пришло в голову, – ответила Валка чересчур поспешно, тем самым выдавая, что это неправда.

Она смотрела в сторону, держа руки на коленях. Ее взгляд встретился с моим лишь на миг.

– Вы правда в порядке? – спросила Валка.

Неспособный говорить сквозь стиснутые зубы, я устало кивнул. Перед глазами стояло лицо Джинан в тот момент, когда она стреляла в меня в ангаре «Бальмунга». На него накладывались другие образы моего капитана: в тусклом свете ламп в ее каюте, в поту в тренировочном зале, с растрепанными волосами за бумажной работой. Вскоре все они растаяли, смытые гнетущей тоской и ее слезами.

Я почувствовал, что сжал кулак до белых костяшек. Валка заметила это, и на ее лице отразилось удивление.

– Все кончено, – произнес я, распрямив ладонь.

– Я знаю, что кончено. Но я не о том спрашивала.

В ней был стержень. Спорить с ней было все равно что со скальпелем.

– Спасибо, я справлюсь. Я сделал выбор, с которым она не согласилась.

Я предпринял все, что было в моих силах, но так и не смог убедить Джинан.

«Полетим вместе на Воргоссос». – «Не шути так».

Я не шутил.

Валка в задумчивой тишине допила вино и подперла голову татуированным кулаком.

– Полагаю, еще не время, – мертвенно прозвучал ее голос.

– Не время принять предложение Отавии? – уточнил я, откидываясь, насколько возможно, на стуле. – Бросить все? – Я сцепил руки за головой и отвел взгляд, уставившись на облупившуюся давным-давно штукатурку на стене. – Сагара не станет нас удерживать. Можем взять и уйти.

Я кивнул в сторону выхода, пусть и знал, что уйти не могу. Меня по-прежнему мучили вопли Уванари под катарскими ножами, мучил черный шрам на месте города на Рустаме… все остальные израненные планеты.

Надежда еще оставалась.