Слушай!
Слушай!– Слушаю, Братство!
Люцифер и Прометей – одно и то же[36].
Люцифер и Прометей – одно и то же[36].
Люцифер и Прометей – одно и то же– Что?
Слушай!
Слушай!
Слушай!– Слушаю!
– Адриан, с вами все хорошо? – донесся до меня голос Валки, и я почувствовал ее руку на плече.
Я оглянулся, тараща глаза, но увидел лишь, как наш трамвай поднимается по рельсу. Крылатые брови доктора сошлись на переносице, на Минервином лице появилась искренняя озабоченность.
– Что случилось? – спросила она.
Я посмотрел по сторонам, во тьму. Далеко внизу мне почудились очертания бледной, тусклой, как гаснущая звезда, фигуры. С такого расстояния я не мог понять, был ли это какой-то ангел, или отпечатавшийся в сознании мираж вроде того монолита, или чье-то тело, часть уродливой, извращенной плоти Братства, всколыхнувшаяся над водой. Фигура подняла руку, а за ней взметнулись и другие в легионерском приветствии.
– Ничего, – ответил я. – Просто волнение.
* * *
Юмэ вывел нас из трамвая прямиком в вестибюль перевернутой пирамиды Кхарна. В окружении неживого почетного караула в армейских сапогах мы следом за заводным человеком вновь спустились в глубины романтического кошмара. На стенах мерцали огни, освещая высеченные на стенах фризы. Я вдруг вспомнил, что Кхарн Сагара был родом из города поэтов, художников, музыкантов и артистов. Как это на него повлияло! Даже спустя столько лет следы его мифического детства все еще были видны.
Когда мы вернулись в страшный зал, Валка приблизилась ко мне. Сначала догнала, затем пристроилась сбоку, взяла за руку. Я задумался, что бы это могло значить. Еще как задумался! Это было совсем не в ее духе, но меня порадовало.
«Стой ровно! Расправь плечи!»