Я ошибся.

По обеим сторонам от вошедшего развернули штандарты с медным солнцем и голографическим портретом его императорского величества. За ним вошла двойная колонна легионеров в полном боевом облачении – броне и шлемах цвета кости, алых, как кровь, туниках и плащах, с длинными острыми копьями. Я внутренне удивился, что их пустили с оружием в тронный зал Сагары, но удивление как рукой сняло, когда я увидел лицо их командира. Он был при параде: белый нагрудник в форме мускулистого торса с имперскими солнечными лучами по центру, длинная черная мантия, контрастирующая с красным облачением солдат, брюки галифе и украшенные серебряными звездами птеруги. На поясе висел меч из высшей материи. Виски были гладко выбриты, а дымчатые волосы аккуратно зачесаны и держались идеально, как и его осанка.

Он остановился в двадцати шагах от трона, колонна солдат – за ним. Приветственно поднял руку – правую, однажды отрубленную – и приложил кулак к груди, отдавая честь. У меня едва не отвалилась челюсть. Я готов был зареветь от гнева. Весь этот военный спектакль, парадная форма, имагинифер и солифер со штандартами, ровные ряды солдат – все это устроили для меня. Чтобы произвести на меня впечатление, чтобы ясно дать понять, что я потерял… все.

– Милорд Сагара, от имени его императорского величества, императора Вильгельма Авента, и от имени Первого стратига Хауптманна, благодарим вас за возвращение этих дезертиров, – произнес молодой офицер холодным официальным тоном.

Лишь после этого Бассандер Лин расслабился и встал по стойке вольно.

Глава 48 Красное воссоединение

Глава 48

Красное воссоединение

Читатель, вы уже давно путешествуете со мной и должны представлять, что может заставить меня потерять дар речи. Я стоял как вкопанный, одним глазом глядя на Кхарна, другим – на Бассандера, и ждал, пока те высшие части моего организма, расположенные в черепной коробке, где обитает разум, осознают то, что уже осознали все прочие части. Я пытался сохранить самообладание, извлечь из глубин памяти какую-нибудь остроумную ремарку, чтобы разом сбить спесь с молодого офицера, фразу настолько колкую, что даже Бастьен за своим письменным столом похлопал бы себя по спине и подивился такому острословию.

Но я напрочь забыл все колкости, проклятия, стоические афоризмы Аймора и язвительные насмешки Гибсона.

– Вы! – оказалось единственным вменяемым словом, на которое я сподобился.

Валка была поражена не меньше моего, и я избежал ее нравоучений.

На спартанском лице Бассандера Лина мелькнула лишь тень улыбки.

– Да, я. – Эта призрачная улыбка выглядела до неприличия веселой, и я сердито насупился. – Паршиво выглядите, Марло.