– Вряд ли это был Кхарн. Думаю, это сделал его деймон.

– Предал хозяина? – спросила Смайт. – Почему?

Перед глазами разлилась тьма, из которой протянулись тонкие, как стебли пшеницы, руки. Плоть на них росла, образовывая новые руки, подобно раковой опухоли. Я слышал плеск и влажное дыхание множества глоток.

– Не люблю гадать, – ответил я, встряхнувшись. – Но появление Бассандера стало для Кхарна неожиданностью. Согласны? – Последний вопрос я адресовал самому Бассандеру, который все это время сидел не шелохнувшись.

– Думаю, Сагара действительно не знал о нашем прибытии. – Молодой офицер не удостоил меня даже взглядом.

– Какой он был? – спросила Смайт. – Этот ваш деймон?

Я зажмурился и задержал дыхание.

– Марло? – окликнула она меня.

– Отвечайте на вопрос трибуна, юнец, – жестко приказал Кроссфлейн.

– Для вас, старший офицер, я лорд, а не юнец, – сорвался я, ответив не тоном отца, а своим собственным.

Сделав глубокий вдох, чтобы потушить вспышку гнева, я оставил без внимания дальнейшее бурчание старого офицера и обратился к рыцарю-трибуну:

– Он не был машиной. Либо его механические части были от меня скрыты. – Я сложил руки и спустя мгновение осознал, что сжал их до белых костяшек. – Вы наверняка слышали, что мерикани лишали людей тел и душ, чтобы между людьми не было разницы?

– Да.

– Это правда, – сообщил я и все рассказал. Утаил свои видения и подробности разговора с Братством, но рассказал о цепких руках, пристальных глазах и хриплых голосах. О болезненной и распухшей плоти. – Думаю, когда-то это было множеством людей. Их прежние сущности либо рассеялись, либо подчинились деймону, и теперь он носит их, как одежду, использует, как мы используем транспортные средства.

Последовавшая за моим рассказом тишина была короткой, но абсолютной. Смайт начертила в воздухе солнечный диск.

– Значит, выбора нет, – сказала она, уставившись на пятно на столе. – Воргоссос должен быть разрушен.

– Кхарн узнает о ваших намерениях, – заметил я. – Он уже что-то задумал, не сомневайтесь.

– И что же он задумал? – ухмыльнулся Бассандер. – Что он сможет? В одиночку пойдет драться с легионами? Марло, его корабль могуч, но ни одно судно не всемогуще.

– Лин, вы допускаете серьезную ошибку, недооценивая Сагару. Вы не понимаете…

– Не понимаю? – перебил Бассандер, поворачиваясь ко мне. – Марло, я всю жизнь служил его величеству. Мои родители были солдатами, а вы позволяете себе судить, что я понимаю, а чего нет?