Баэтан тихо зашептал:

– Наблюдателей не оказалось на Тамникано, Ya Aeta-doro. Если когда-то они там и были, найти их мы не смогли. Ичакта Уванари и все остальные мертвы. Это все, кто остался, – продолжая кланяться, указал он на сородичей. – Мы подвели вас и просим вашего милосердия.

Слова, использованные им для обозначения милосердия, были разными: «ndaktu» и «daktaru». Первое, как я уже упоминал, означало «справедливость», «правосудие». Второе – «пощаду». Я не удивился бы, если бы Араната тут же снес своему слуге голову и послал к чертям Империю.

Но вмешался Кхарн Сагара.

– Милорд, – произнес он собственным голосом, – добро пожаловать. Надеюсь, мой подарок вам понравился?

Он говорил, как слуга перед хозяином, что заставило меня сильно задуматься, ведь Вечный служил лишь себе.

Меня вновь передернуло от мысли, что Райне и Кроссфлейн расплатились с Сагарой и сьельсинами человеческой кровью, и я потупил взгляд.

– Они прекрасно нам послужат, – ответило чудовище. – Нобута!

Я не сразу сообразил, что это имя сьельсина, державшего серебряную цепь, а вот Варро понял это мгновенно. Сьельсин дернул за цепь, потащив изувеченную женщину вперед. Ее искромсанные ноги шлепали по полу; ей, несомненно, было очень больно, но она даже не вскрикнула, ковыляя к своим хозяевам-нелюдям. Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как аэта оскалил блестящие зубы.

– С ними можно много всего сделать. У этих yukajjimn… большой потенциал.

Услышав перевод, Кроссфлейн тихо выругался, но удержался от дальнейших реплик, опасаясь, что девушка переведет.

– Люди хотят мира с вашей сциандой, – произнес Сагара и подождал, пока переведут.

Я поймал себя на том, что не могу отвести глаз от пустого лица девушки, не могу не прислушиваться к ее грубым лающим словам. Ее зубы время от времени появлялись из-за тонких губ и казались удивительно мелкими. Я с ужасом понял, что их сточили, и стиснул челюсти. Сьельсины переделали ее по своему образу и подобию, причинив нестерпимую боль и другие ужасы, о которых страшно было даже помышлять. Давным-давно в моем собственном доме я видел, как мирмидонцев-евнухов разукрашивали под ксенобитов для выступлений в Колоссо. По сравнению с тем, что сделали с девушкой, то был сущий пустяк.

– Genuri o-svanar ne? – переспросил Араната. – Заключить мир? Они хотят сдаться? Служить нам?

– Сдаться? – повторила Смайт, когда ей перевели слова князя. – Мы хотим прекратить войну. Заключить мир на равных условиях.

– Равных? – произнес Араната. – Аэта не имеет себе равных.

Мне следовало сразу понять, что являют собой эти слова: предупреждение, что переговоры обречены с самого начала. Но я зашел слишком далеко и слишком долго ждал, чтобы принять неприятную правду. Я надеялся, что все сьельсины окажутся похожи на Уванари. Но Уванари подверглось пыткам, а вождь не был пленным солдатом, которого я убил.