Долго она летела над травой, не чувствуя усталости, словно к ногам ее были приделаны крылья, и ее рыжие волосы развевались на ветру. Через некоторое время страх оставил ее, но предчувствие неминуемой беды по-прежнему угнетало. Почему-то она знала, что слезы принесли бы ей облегчение, но слезы замерзли в холодной тьме ее души, словно превратившись в глыбу серого льда.

Постепенно сквозь тьму, поселившуюся в душе, проступило иное чувство. Она уже предвкушала отмщение Гийому! Из храма она взяла только поцелуй, значит, его она и отдаст ненавистному насильнику. Она упивалась буйными мечтами, представляя, как отомстит ни о чем не подозревающему Гийому своим поцелуем. И хотя она и сама не представляла, что именно случится тогда, сердце ее переполнилось дикой радостью в предвкушении возмездия.

Вот и столп света остался позади, она обошла по краю болото, где в трясине все так же нелепо прыгали белые твари. Джирел шагала по жесткой траве, приближаясь к холму, как вдруг заметила, что небо на горизонте стало светлеть. Новый страх охватил ее — дикий ужас перед дневным светом в этой мрачной стране. Она и сама не могла понять, чего именно она так сильно испугалась: то ли самого света, то ли тех скрытых от ее глаз ужасов, которые она не могла рассмотреть, ибо путешествовала в кромешной тьме. Только почему-то она твердо знала, что должна уйти отсюда до того, как свет озарит окрестности, иначе она сойдет с ума. Джирел удвоила усилия, заставив свои изможденные ноги бежать еще быстрее. Это была напряженная гонка. Звезды потускнели, небо наполнилось странным зеленоватым светом, и воздух неприятно посерел.

Тяжело дыша, она с трудом поднималась по крутому склону холма. Уже на полпути наверх она заметила собственную тень на камнях. И тень эта казалась ей странной, непривычной, будто наделенной каким-то важным смыслом, пока недоступным ее пониманию. Она отвела глаза из страха, что в любой момент этот страшный смысл выйдет на поверхность ее возбужденного сознания.

Вот уже показалась вершина холма, темным пятном выделявшаяся на фоне быстро светлеющего неба. Задыхаясь, она карабкалась вверх, до боли сжимая рукоятку меча. Больше всего она боялась увидеть при свете дня тех отвратительных крохотных тварей, которые облепили ей ноги, когда она только пришла в этот мир. Она знала, что тут же потеряет над собой контроль и забьется в припадке истерики.

Вот перед ее глазами открылся вход в пещеру, и ее мрак показался спасением от настигавшего Джирел света. Ее вдруг охватило нестерпимое желание оглянуться и с высоты холма посмотреть на пройденный путь, но она лить покрепче сжала меч, стараясь преодолеть это безумие. Джирел почувствовала, что на камнях у ее ног уже началась возня, и, закусив нижнюю губу, принялась, не глядя, свирепо размахивать мечом. Она слышала чей-то писк, хлюпание сапог, когда она ступала во что-то липкое. Трижды меч ее вонзился во что-то мягкое там, где злобно щелкали крошечные зубы. Наконец маленькие твари, не выдержав ее натиска, покатились вниз по холму, а Джирел, едва сдерживая дикий вопль, спотыкаясь, пошла дальше.