Все время, пока она добиралась до входа в пещеру, она боролась с искушением заорать во все горло; боролась, ибо знала: если она закричит, то не сможет остановиться и будет орать, пока не охрипнет.
Джирел подошла к входу и тут только заметила, что губы у нее все искусаны в кровь — так сильно было искушение закричать и столько усилий ей пришлось приложить, чтобы не делать этого. Нечто до боли знакомое поблескивало на камне возле пещеры. Всхлипнув от облегчения, Джирел нагнулась и подняла крестик, который ей пришлось сорвать с шеи, чтобы попасть в эту угрюмую страну. Она сжала его в руках, и глубокая тьма, словно защищая ее от неведомой опасности, приняла Джирел в свои объятия. Облегченно вздохнув, Джирел на ощупь прошла по нескольким ступенькам, которые отделяли ее от пещеры.
Тьма окутала ее толстым покрывалом, и Джирел была этому очень рада, с ужасом вспоминая, как ее напугала зловещими очертаниями собственная тень, едва солнце осветило ей спину. Спотыкаясь, она пробиралась сквозь тьму, и постепенно к ней возвращалась способность управлять своим дрожащим телом и трепещущими легкими. Утихла и паника, которая так необъяснимо охватила ее на рассвете. Но на смену ужасу вернулась гнетущая тяжесть. В страхе она забыла об этом, но теперь, во мраке подземелья предчувствие неминуемого и неведомого горя вновь охватило ее, и она шла, окаменев от охватившего ее отчаяния, едва переставляя ноги под тяжестью неумолимого рока.
Ничто не преградило ей пути назад, а может, в оцепенении она ничего не заметила: она даже и не вспомнила о тварях, населявших тоннель. Пустая и безопасная дорога сама послушно стелилась под ее онемевшими ногами. Лишь раз она услышала звук, предупреждавший о том, что кто-то еще есть в тоннеле: раздалось сиплое дыхание и шуршание чешуи о камень — но, должно быть, это существо находилось в другой ветви тоннеля, ибо Джирел так никого и не увидела.
И вот путь ее подошел к концу, и она остановилась у холодной стены. Едва сознавая, что делает, Джирел автоматически нащупала шахту в стене, плавно уходящую вверх. На четвереньках она залезла в нее, волоча позади себя меч; вскоре угол наклона изменился и шахта сузилась, поэтому она почти уперлась носом в стену. Опираясь руками и ногами, она стала подниматься по узкому, извилистому штреку.
Как в забытьи, она быстро продвигалась вперед, легко преодолевала силу тяготения. Странное головокружение охватило ее: казалось, сами ткани ее тела претерпевали странное превращение. Сквозь оцепенение, как туман проникшее в ее сознание, она чувствовала, что легко скользит по спирали. Как и в прошлый раз, ей смутно показалось, будто в этих странных изгибах шахты не было ни верха, ни низа. Она двигалась долго, виток за витком, виток за витком.