Все сразу поняли, что он умер, — так могло лежать только мертвое тело. Джирел, оцепенев, смотрела на него, и ее не покидало странное чувство, будто теперь, когда его не стало, весь мир погрузился во мрак. Вот только что он стоял перед ней, могучий и полный жизни, такой великолепный в свете факелов, — она все еще чувствовала прикосновение его губ к своим губам, горячее объятие его сильных рук…

И вдруг до нее дошел ужасный смысл содеянного. Так вот почему, стоило ей только подумать о Гийоме, ее охватывало такое неистовство, что кружилась голова, вот почему дух света в ее собственном обличье так зло смеялся над ней. Теперь она узнала цену подарка демона. Джирел поняла, что со смертью Гийома все для нее в этом мире утратило смысл.

Отец Гервас мягко положил руку ей на плечо, но она нетерпеливо сбросила ее. Встав на колени, она наклонилась над Гийомом; рыжие волосы упали ей на лицо, спрятав от стоящих вокруг нее воинов ее горячие слезы.

Тень Черного бога

Тень Черного бога

Сквозь сон Джирел услышала отдаленный крик. Открыв свои желтые глаза, она какое-то время лежала в темноте неподвижно, напряженно всматриваясь в полумрак комнаты, расположенной на самом верху башни, пытаясь понять, что ее разбудило. Джирел слышала привычные ночные звуки, доносившиеся со стен башни над ее головой. Там взад-вперед ходил часовой, тихонько поскрипывая железными доспехами и мягко шаркая ногами по соломе, специально расстеленной для того, чтобы заглушать звуки шагов и не тревожить сон хозяйки замка Джори.

Вдруг на нее вновь нахлынули старые, беспрестанно мучившие ее воспоминания. Она вспомнила, как тело ее крепко обняли сильные руки в доспехах, а в ее губы впились нахальные губы, обрамленные кудрявой бородкой… Она тихонько выругалась и залилась горючими слезами, не в силах справиться с собственной слабостью.

Этой ночью ей не хотелось прогонять воспоминания. Перед глазами стоял, как живой, Гийом-завоеватель: его красивое лицо, его статная фигура в блестящих доспехах. Отвратительный в своем величии, вот он стоит в парадном зале замка, где на окровавленных флагах лежат ее мертвые солдаты, и, глядя на нее свысока, презрительно улыбается. Вот руки его крепко сжимают ее тело, его губы впиваются ей в губы. Даже сейчас в душе ее вспыхнул гнев при одном воспоминании о том надменном и презрительном поцелуе победителя. И все же неужели это были лишь гнев и ненависть? Об этом она узнала только тогда, когда он мертвым упал к ее ногам. Тогда ей стало ясно, что вовсе не ненависть кипела в ее груди при воспоминании о его наглых объятиях. Нет, причина была даже не в том, что он разбил наголову ее войско и захватил непобедимый замок Джори. Ведь она была хозяйкой самой неприступной крепости во всем королевстве и никого не признавала своим господином. Больше всего на свете Джирел гордилась тем, что замок Джори неприступен и что ни один мужчина не посмел прикоснуться к ней против ее воли.