Едва юноша раскрыл рот, как Билл сразу же понял, кто к нему обращается, и едва не вскрикнул при виде того, кого ни разу не встречал, но безошибочно узнал. Неизмеримая любовь и гордость, наполнившие его сердце, подсказали ему, что молодой человек, столь похожий на него самого, мог бы быть — мог бы однажды стать…

Билл произнес недоверчиво:

— Сын?

Юноша, может, и услышал, но, вероятно, не понял его обращения. В любом случае, никаких чувств, подобных тем, что переживал в тот момент Билл, на его лице не отразилось. Его четкий металлический голос доносился с направленной ясностью, словно и впрямь из раскрытого окна:

— Уильям Винсент Кори, шлем вам привет из Соединенного Света! Вас приветствует Пятнадцатый правитель Пятого столетия новой исторической эры.

Позади строгого, непреклонного юношеского лица теснились другие; там толпились сурового вида мужчины в стальных шлемах. Молодой человек замолчал, и правые руки десятка присутствующих взметнулись вверх в приветствии, некогда введенном Цезарем в Древнем Риме. Раздались отрывистые голоса: «Приветствуем вас, Уильям Винсент Кори!»

Билл от изумления пробормотал нечто нечленораздельное, и лицо юноши смягчилось.

— Я поясню, — улыбнулся он. — Вот уже несколько поколений наших ученых пытаются проникнуть в прошлое, доктор Кори. Сегодня нам удалось наконец установить двусторонний контакт, и для его демонстрации в Совете выбрали именно вас как наиболее достойную и подходящую кандидатуру. Ваше имя для нас свято; мы подробно изучили ваши труды и жизнь в целом, но нам очень хотелось взглянуть на вас и рассказать вам о нашей признательности за то, что вы создали предпосылки для образования общества Соединенного Света. Меня просили сразу зарегистрировать, в какой момент прошлого мы попали. Какое число у вас на календаре?

— Седьмое июля две тысячи двести сорокового года.

Билл говорил с запинкой и чувствовал, что его лицо расползается в глупой улыбке. Он и не пытался ее сдерживать: ведь это его сын, мальчик, который родится еще неизвестно когда — который мог вообще не родиться! Тем не менее Билл хорошо знал его и улыбался от радостной гордости и счастливого изумления. Какая непоколебимость в лице, какое чувство ответственности! Их с Мартой сын… Хотя нет — конечно, этого не может быть: он видит события далекого будущего.

— Две тысячи двести сороковой! — воскликнул юноша. — Значит, великий труд еще не завершен! Мы проникли даже дальше, чем намечали!

— Кто ты, сынок? — не выдержал Билл.

— Джон Уильям Кори IV, сэр, — важно ответил тот. — Ваш прямой потомок по линии Уильямов. Я — первый в кандидатской группе. — Его голос преисполнился гордостью, а на решительном лице отразился священный трепет. — Это означает, что я стану шестнадцатым правителем, когда почтенный Данн отойдет от дел, и шестым в роде Кори — шестым, сэр! — завоевавшим высший пост среди руководящих должностей — Главенство!