– Не знаю, – медленно проговорил окончательно проснувшийся дон Антонио. – Но узнаю. Хотя вряд ли сразу. Когда похороны?

– Тебе-то что за дело? – устало выговорила Агата. Сил быть вежливой уже не осталось. – Ну, послезавтра…

– Я прилечу. Этот человек был хорошим противником. Честным. Он достоин моего уважения – и венка.

– Чего-о-о-о-о?! – скрывать удивление сил не было тоже. – Тони, ты о чём вообще?! Ты хоть представляешь, что будет твориться на кладбище? Как будут выпасать всех посторонних?

– Не учи дедушку на абордаж ходить, – отрезал Кертис. – Сказал «прилечу», значит, прилечу. Авось не выпасут. Я ведь убит, и давненько. Как раз господином Десницей. Ну, или его людьми, что, в сущности, ничего не меняет. Забыла?

На Агату вдруг навалилось серое равнодушие. Оно давило, как толща воды, как неподъемный груз, как… девушка провела рукой по глазам, пожала плечами:

– Дело твоё, – и, выключив связь, вышла в коридор.

Охранников ничто не могло смутить или озадачить. Ни длительное отсутствие подопечной, ни требование проводить её в спортивный зал – есть же здесь такой? Разумеется, зал нашёлся. А в зале нашёлся большой, тяжёлый боксерский мешок. То, что надо.

Агата била. И била. И била. Била упакованными в перчатки кулаками: перчатки натянули и зашнуровали телохранители. Спорить с ними оказалось бесполезно, пришлось смириться, хотя разбитые в кровь руки – как ей казалось – могли бы помочь собраться. Она хотела собраться, должна была собраться… и не могла.

Она била локтями. Подъемом стопы и коленями тоже била. Била до тех пор, пока не пресеклось дыхание, пока перед глазами не поплыли расцвеченные искрами мутные круги, пока не отказала накачанная обезболивающим раненая нога. И тогда она рухнула на застилавшие пол маты и зарыдала в первый раз за этот безумный день.

Сколько прошло времени, она не знала. Просто в какой-то момент слезы закончились, и тотчас же руки не произнесшего ни слова Анатоля подхватили её с пола. Двое охранников пошли впереди, двое сзади, и таким вот королевским кортежем они добрались до заботливо приготовленных комнат.

Агата смутно чувствовала, как Анатоль раздевает ее, словно куклу, как ставит под душ, как вытирает… как донёс до постели, уже не отсекла. Сон, тяжёлый, недобрый, поглотил ее. И в этом сне раз за разом гремели выстрелы и падал командир. Командир падал, а она не успевала, не успевала, не успевала…

Анатоль заботливо подоткнул одеяло. Прислушался, покачал головой и тихонько вышел в смежную комнату, намереваясь отдать охране снятые с Агаты перчатки. Прямо на полу, привалившись спиной к стене, сидел обхватив колени руками, Барт, и Трейси это не удивило.