– Сделайте одолжение! – почти пришедший в себя Оливер пытался быть язвительным, но выходило откровенно слабо.

– От «Vitae Serve» следует избавиться немедленно. Продать то, что можно продать, остальное записать в убытки и надеяться, что на этом потери и закончатся. Предупреждаю сразу, надежда более чем иллюзорна. Я пытался копать… да, я пытался. Представитель одной из Семей Триангла посоветовал мне надраться и забыть. Из порта Палм мне предложили убраться в течение часа, заметив при этом, что неприятности там привыкли устранять надёжно и сразу, а неприятность – это я. Мне неизвестно, как поступили с матрицей сознания майора Десницы. Могу только предполагать, что покамест её не предоставили (в той или иной форме) в распоряжение русских спецслужб, иначе на орбите Триангла уже сейчас было бы тесно от имперских крейсеров. Но долго такая лафа не продлится. Времени у вас почти нет. И говорю сразу: за безопасность «Vitae Serve» я больше не отвечаю. Делайте, что хотите. Мне всё равно. У всего на свете есть границы. До своих я дошел. Извините…

Патрик Детривер принял сообщение, поджал губы и пристально посмотрел на Джейкоба Оливера.

– Время вышло, сэр. Несколько часов назад майор Дмитрий Десница – живой, здоровый, при прекрасно функционирующем теле – был застрелен в Москве синтетом, произведённым на острове Дин. На вашем месте я попытался бы спасти то, что ещё можно спасти. А лучше – проверил бы состояние самого секретного из своих убежищ. Шутки кончились, мистер Оливер.

У раскрытой могилы было не протолкнуться. Впрочем, присутствуй Агата на похоронах Валерия Мефодьевича, разницу она заметила бы мгновенно. Больших погон наблюдалось мало. Больших мало, а заурядных – хоть пруд пруди.

Кусал губы Стас Бартенев, командовавший на Статусе «Серебряными Чайками». Плакала, уткнувшись в его плечо, Яна Дорощенкова, познакомившаяся со Стасом в ходе той же миссии, а теперь активно готовящаяся к свадьбе. Капитан «Чёрных Единорогов» (как, черт побери, его зовут?!) церемонно поднес к обветренным горячим губам запястье Агаты, выглядывающее из чёрной лайковой перчатки, и более чем прозрачно намекнул, что в случае чего отпуск или отставка не заржавеют. Ни за кем из тех, кто служил с Десницей.

Генерал Горин стоял поодаль, словно не рисковал подходить. Правильно не рисковал, в общем-то. Сейчас доктор Ставрина за себя не ручалась. И неуверенность Горина только разжигала тлевший в районе сердца огонь. Рядом с генералом наблюдался средних лет мужик при полковничьих погонах, не сводивший с нее и Анатоля с Платиной горящих глаз. Горе, злость и надежда… любопытное сочетание. Надо будет поинтересоваться личностью. Примечательная должна быть личность. Полезная.