– Кому еще он мог доверить свое дитя? Только такому же одержимому и бесконечно верному сатторианцу. Северянину, – грустная улыбка скользнула по лицу Лема.

Норт должен был все это осмыслить. Теперь все вроде бы складывалось в единую картину.

– Она знает? – спросил Норт.

– Она не знает, что она дочь сатторианца, и не знает, что ваши судьбы переплетены.

Норт кивнул и сказал задумчиво:

– У меня сейчас его корабль.

– Что у тебя? – не понял Лем.

– «Оберон» капитана Блэкрока. Брок раздобыл его где-то, и я его чиню, – Норт провел руками по лицу. – Я сразу прослушал его и понял, что это не обычная старая рухлядь. Он говорил со мной, он показал мне Вселенную. Но когда я приложил к нему руку Тэи, корабль запел. И я увидел капитана в рубке у штурвала, я увидел его…

– Тэя поняла, кто он? – насторожился Лем.

– Нет, – покачал головой Норт.

– Она не должна знать. Пока, – взгляд Лема скользил по лицу Норта. – Они считают, что если она ничего не будет знать о родных, ее не будет тянуть на Гетею. Ей там нет места, планета не примет ее, она там погибнет. Исчезнет, как ненужная деталь. Чем больше у нее эмоциональных привязок в нашем мире, тем лучше, – Лем тяжело опустился в свое кресло. – Ей нелегко далась эта новость и нам всем тоже, – сатторианец провел рукой по лицу. – Основной шквал ее негодования и эмоций обрушился на нас. Это было непросто, поверь мне…

– Я знаю, – кивнул Норт, – я ее слышал.

– Да? Ты слышал? – вскинул голову Лем. – Ты ее слышишь?

– Постоянно, фоном, – Норт развел руками, – я не могу объяснить. Ее вопль, когда ее дядя улетел, вырвал меня из сна и почти свел с ума.

– Это интересно, такая связь, – Лем задумался. – Видимо, об этом он мне и говорил, – пробормотал он едва слышно.

– О чем он говорил? – вскинулся Норт.

– Когда я сказал, что, похоже, что ты за ней не вернешься, Гектор улыбнулся и заверил меня, что я ошибаюсь. Она должна быть все время рядом с тобой.

– Гектор?

– Так зовут ее дядю.