— Есть ли какие-то конкретные прогнозы по срокам?

— Переговоры идут постоянно. Но пока ничего нельзя сказать наверняка. Пока мы ограничиваемся блокадой и сбиваем их атмосферные лоханки, которые пытаются вывести что-нибудь на орбиту. Для них это достаточно болезненные уколы, они лишают их возможности наблюдать за поверхностью из ближнего космоса.

— И это все достижения блокады?! — мне даже не пришлось изображать удивления, оно вышло более чем естественным.

— А чего вы хотели, Индиго? У них нет развитой космической инфраструктуры. Их экономика не зависит от поставок ни из дальнего, ни из ближнего космоса. Они полностью самодостаточны, что сильно связывает нам руки. Ну да ладно… Не смогут они долго артачиться — зачем им это? Выторгуют себе какие-то минимальные права, и всё этим закончится. Это моё мнение. Политики могут думать иначе.

— Зачем вообще эта игра? Вдарили бы по ним силами космофлота…

— Зачем? Тратить такие ресурсы… ради чего? У космофлота есть куда более важные дела, чем бестолково бить с орбиты по отсталой планете. Нет, там должны работать переговорщики и торгаши. Кроме людей и комфортной для жизни атмосферы на планете нет почти ничего интересного нам…

В этот момент по кораблю прокатился сигнал тревоги. Странный, непривычный, с какими-то зеленоватыми отблесками в световом сопровождении. Я поднял растерянный взгляд на офицера.

— Что происходит, капитан? Ваши подручные что-то сделали с моим кораблём?

— Мы только досматриваем… Сейчас разберусь, — и капитан принялся что-то ожесточённо обсуждать с лейтенантом по возникшей голограмме.

Я также демонстративно повесил перед собой голограмму, пытаясь локализовать источник угрозы. А угроза идентифицировалась как радиационное заражение с высокой степенью проникающей способности. Вскоре стало понятно, что досмотровые дроны всё же залезли в техническую зону рядом с реактором, где хранился так полюбившийся мне по столичной планете Литании изотоп. И совершенно «случайно», при досмотре, одна из ёмкостей оказалась повреждена. Пошла утечка. А помещение сообщалось с реакторной зоной. Вот содержимое ёмкости и стало неуклонно приближаться к реактору. Пока что в виде паров, но очень и очень концентрированных.

Мы с капитаном переглянулись.

— Это был технический изотоп. Я затарился им по случаю — друзья просили доставить партию. Зачем дроны туда полезли?

— Досмотр, капитан…

В этот момент сигнал тревоги с зелёного сменился на красный, а звуковое сопровождение взвыло не своим голосом. Я подскочил со своего кресла.

— Боже! Если изотоп соединится с активным веществом в реакторе… Это конец! — я изобразил на лице панику, граничащую с отчаянием.