— Леон, переоденься. Я хочу, чтобы на всех переговорах ты был в форме Экспансии. Ты должен чётко заявлять всем, что принадлежишь Республике, принадлежишь мне. Твои подопечные должны знать, с чьей руки кормятся.

— Даже это продумала? Глупо отрицать очевидное. Я готов, девочка.

Под одобрительным взглядом зелёных глаз я сбросил дурацкий серый комбинезон космофлота. Принял из рук валькирии свою форму. Облачился в неё. Наградой мне стал исполненный нежности поцелуй, а потом мы прошли в пилотскую зону аппарата, уже изготовившегося к взлёту.

Когда взлетали, «повстречали» звено истребителей, барражирующих над точкой падения остатков спускаемого аппарата. Где-то вдалеке угадывались вибрации вертолётов. Скоро тут всё прочешут частой гребёнкой. Но нам теперь без разницы — самая сложная часть плана позади. Падение не в расчётную точку ничего уже не значило, Высшая со свойственным ей изяществом сгладила недочёты моего плана и его реализации.

Следующей точкой был дом моего земного товарища. Мы не стали усложнять себе жизнь и подвесили корабль прямо над парапетом плоской крыши стандартной панельной пятиэтажки. Спрыгнули на мёрзлую, метущую позёмкой чёрную поверхность. Валери огляделась по сторонам и невольно поморщилась.

— Ты тоже жил в подобной серой коробке?

— Хуже, Ри. Мне после детского дома выделили малюсенькую квартирку, но её вскоре пришлось продать — ради обучения в соседнем городе. Всю жизнь я жил на чужих квартирах, а то и вовсе в общежитиях, где твоя — только одна комнатушка, всё остальное — общее. Выбирать особо не приходилось.

— А меня после воспиталища сразу взяли в родовой поместье… Но даже валькирии, хотя и живут в общем расположении, никогда не опустятся до обитания в подобных безвкусных коробках. Неужели твоя планета такая нищая? Или у местных такой извращённый вкус?

— Это последствия страшной войны. Второй Мировой. Её выиграли слишком дорогой ценой. Голод, вывоз заводов из-под бомбёжек и оккупации, на войну работали даже дети. Потом обращённые в руины города восстанавливали. Такие дома стали избавлением для многих, дали возможность получить собственные квартирки, пусть и крошечные по меркам Республики. О внешнем виде самих домов думали в последнюю очередь… У нас ведь невозможно жить без крыши над головой, слишком тяжёлый климат.

— Извини. Я не знала таких подробностей, — девочка примирительно прижалась ко мне, хотя было видно, что восторга от окружающей серости она по-прежнему не испытывает.

Спуск с крыши хорошего настроения валькирии не добавил. Пожарная лестница вызывала оторопь своим ржавым видом, с выкрошившимся из-под опорных штырей бетоном. Мы не рискнули ею воспользоваться, пришлось забираться в маленький домик, служивший вместилищем выхода в подъезд. Люк был закрыт на висячий замок, с той стороны. Я поостерёгся прожигать полями, пришлось просить Валери вырвать его своими коготками. Но вот мы, наконец, внутри. Спустились на третий этаж, где я позвонил в до боли знакомую дверь.