Председательствующий ещё раз победно оглядел почти полный зал и собрался нажать пиктограмму начала заседания, как вдруг… Представленные в виде голограмм советники начали один за другим исчезать. Просто исчезать, как если бы их выдернули из розетки. Нет, о самих представленных голограммами людях ничего сказать наверняка было нельзя, но вот их проекции отключались. И больше не появлялись.
От такого неожиданного конфуза Председательствующий даже задержал уже протянутую к пиктограмме руку. Несколько секунд он боролся с охватившим его ошеломлением. Никогда до того не происходило столь массового «исхода» советников — ни реальных, ни виртуальных. Но заседание начинать было нужно. И политик всё же нажал пиктограмму.
Председательствующий нутром чуял подвох, понимал, что случилось что-то из ряда вон выходящее, но перед ним сидело двести семь советников, каждый из которых представлял свой мир. А некоторые и вовсе выступали средоточием целых групп планет, вокруг них группировались прочие советники, заглядывая тем в рот и выступая по любым вопросам единым фронтом. Подобным авторитетом являлся тот же Энни Гиннес. И за всеми без исключения членами Совета стояли их собственные избиратели, миллионы и миллиарды человек, а уж сколько за ними стояло ресурсов и влиятельных региональных элит… Одним словом, просто сказать, опираясь на собственные подозрения, что мы переносим заседание, Председательствующий не мог. Его не поймут. Последствия могут быть катастрофическими, в особенности, если учесть текущую политическую ситуацию. Да и формальных причин откладываться не было. Двести семь человек — это больше половины от трёхсот десяти списочного состава. Вполне достаточно, чтобы начать заседание. Вот если бы их было меньше половины…
Все формальные процедуры заняли в общей сложности десять минут, и Председательствующий, опять же скрепя сердце, дал слово ненавистному Энни Гиннесу. Вот ведь! И не исчез, как некоторые! А как было бы хорошо и его выключить… Советник не стал ходить вокруг да около. Он сразу, без особых разговоров, потребовал поставить вопрос недоверия Правительству. С выражением такого недоверия Правительство автоматически отправлялось в отставку. И этот ненормальный говорил об отставке, как о чём-то будничном!
— Господин Гиннес, вы, как и каждый из нас, конечно, вправе ставить на голосование такой вопрос… Вот только задумывались ли вы о последствиях? Кто, если не они? Может быть, тогда вы согласитесь взять на себя высокую миссию нашего Правительства?