– Месье де Пуан, позвольте вам представить господина Ажана, он сопровождал меня в поездке из Тулузы.

Ну, разумеется! Граф, приглашая шевалье, чтобы обследовать дочь на наличие наведенных скрытых проклятий, рассказал об этой поездке, больше похожей на эпическую эскападу. После таких совместных приключений людям трудно остаться чужими. Хм, а чего этот уставился на меня, как дурак на фокусника? Неужели о моих талантах и здесь слышали, даже простолюдины? Приятно, демон побери.

– Шевалье де Пуан, магический врач из Парижа?! – Вот это восторг! Полицейский смотрит как на святого, спустившегося с небес и готового творить чудеса! Даже о графине забыл, вообще этикет забыл, такое обращение к дворянину – хамство, но как же приятно! Только не показывать, держать сословные рамки.

– К вашим услугам, – да, именно так, ледяным голосом… только не следовало к нему на вы, ну да ладно, невелик грех.

– Кхм… – раздраженно кашлянула графиня, призывая Ажана вернуться в рамки приличий. Помогло – сержант подобрался, оглупил лицо, потом, видимо мысленно плюнув на формальности, заговорил нормальным голосом:

– Ваше сиятельство, письма никакого нет, это просто повод переговорить с вами, нужна помощь. Не мне лично, но… вы позволите занять несколько минут вашего времени? Если можно – конфиденциально.

Мадам де Ворг надменно заломила бровь, по привычке собираясь указать наглецу на его место, но любопытство пересилило – не мог Ажан сюда заявиться по пустякам, а зачем тогда? Интересно, интересно…

– Шевалье, прошу, подождите меня здесь, я скоро вернусь.

Графиня вышла с сержантом во двор, чтобы их разговор не оброс сплетнями, пусть все видят – это лишь беседа.

А Ажан рассказывал. О мамаше Шантерель, Сером Мэтью и, главное, о девочках, чьи души изуродовали, а судьбы изломали эти двое. О своих опасениях, как бы святые сестры не начали их ломать еще раз. Да, из лучших побуждений, действительно любя и желая помочь, но не оказалось бы лечение страшнее болезни.

Хорошо рассказал, так что собеседницу ни о чем и просить не пришлось, сама объявила, что возьмет несчастных под свою опеку. И что лично проследит, чтобы казнь виновных была достойна содеянного.

И тут пришлось перейти ко второй части беседы.

Во-первых, главные виновники уже мертвы.

Во-вторых, если эту историю узнают мирные амьенцы, то начнутся самосуды над любым, кого заподозрят в чем-то подобном. Будут кровь и пожары, а успокаивать народ придется той же кровью. Так что пусть решение о наказании принимает владетельный граф, – остальным в это дело лучше не лезть, чтобы дров не наломать.