– Глядите, друзья, у нашей Эльвиры нашелся верный рыцарь! Клянусь, они стоят друг друга – внешне, так точно! Только не надо хвататься за шпагу, господин полицейский, – последние слова молокосос, видимо лидер этой компании, сказал, словно плюнул, – клянусь, мы не собираемся мешать вашей милой беседе – вы так великолепно подходите друг другу, а мы удаляемся!

Жан, который и не думал хвататься за оружие, проводил юных аристократов спокойным взглядом, девушка растерянным.

– Ну и стоило вам общаться с этими господами?

– Куда вы полезли? – расстроенно, но с явным облегчением спросила Эльвира.

– Что, сорвал выгодную сделку? Не думаю, эти переговоры были заведомо бесперспективны, поверьте.

– Тебе какое дело? Сидел бы в стороне, хлебал свое вино! – грубо ответила девушка, только грубость эта была… грустная, не было в ней положенной злости.

– Сожалею, но что же теперь сделаешь, не просить же их вернуться. Позвольте вас проводить. Правда, я мирный, вам здесь каждый подтвердит. Да, страшный, но, честное слово, безопасный, к тому же на улице темно, вы меня и не увидите – только услышите. Я буду веселым, поверьте, не заскучаете…

Сейчас у Ажана улыбались только глаза, но во взгляде было столько тепла, что навернувшиеся слезы куда-то исчезли, девушка улыбнулась и, может быть, впервые за этот вечер улыбка была искренней.

В декабре темнеет рано. Они шли по залитому лунным светом Амьену. Жан рассказывал смешные истории про армию, хитрых солдат, деревянных сержантов и глупых генералов. О красивых Пиренеях и лазурном южном море, дно в котором можно рассмотреть даже на десятиметровой глубине. С ним было легко и весело, хорошо, как давно уже не было хорошо этой девушке, богатой, но обделенной простым человеческим общением.

Придя домой, Жан снисходительно выслушал язвительные замечания Марты по поводу олухов, желающих откусить непомерный кусок, написал письмо в Безье и завалился спать, чувствуя себя интриганом, но интриганом, который хочет, чтобы все было как лучше. А уж как получится, о том только Бог ведает.

Оказалось, знал не только Бог. Мэтр решил не ждать гласа небес, а взять судьбу дочери в свои железные руки.

Молодые люди встречались не чаще раза в неделю, ни от кого не прятались и ничего недостойного себе не позволяли. Но господина Ренарда даже это не устраивало категорически, поскольку ставило жирный крест на голубой мечте стать дедушкой дворян.

В один из вечеров, но пока еще не стемнело, когда, проводив Эльвиру до ворот отчего дома, Ажан собрался идти назад, к нему подошли двое громил.