– Помню я, и ничего никому дурить не собирался! Жалко вашу дочь стало, всего лишь, – почти честно ответил Ажан. – Вы просто не слышали, как благородные над ней издевались. Согласен, не мое дело, но нельзя так с девушкой. Только не на дуэль же их было вызывать, не по чину это мне. И вам нельзя, эти щенки с детства к шпаге приучены. Это разорить вы их можете без проблем, а на дуэли любой из них вас убьет, без вариантов. А так Эльвира, да сами видите, в себя пришла, жизни радуется, смеется. Вы до нашего с ней знакомства когда последний раз ее смех слышали?

– Давно. Но за дворянина она все равно выйдет! Я так решил! – Де Ренард даже кулачком по столу ударил.

– Ваша дочь – действительно вам решать. Но вообще, знаете, есть у меня предчувствие, что у нее все хорошо будет. И не надо на меня так смотреть, я действительно не о себе. Но раз мы встретились, может быть, обсудим проблему с амьенскими разбойниками?

Разговор получился долгим. Купеческая гильдия несла колоссальные убытки, готова была профинансировать работу полиции по этой проблеме, но купцы есть купцы – им нужны гарантии, уверенность в результате. В крайнем случае – твердое понимание, кто и как собирается действовать, на что и сколько денег будет израсходовано.

И вот тут господин де Ренард был приятно удивлен. Ажан был далеко не первым, кто приходил с такой идеей. Было, финансировали, нанимали бойцов, прочесывали леса с шумом, с помпой, но со стабильно нулевым результатом. Затем деньги заканчивались, наемники разъезжались, а организаторы этих кампаний пытались сбежать, прихватив остатки казны, как правило, немалые. Первому удалось, остальные до сих пор на каторге раскаиваются.

А этот юноша, во-первых, предложил целую программу, в которой было такое, о чем новоявленный шевалье и не слышал никогда. Во-вторых, сам отказался к деньгам даже прикасаться – финансирование должно направляться в полицию и армию, а конкретные суммы де Ренард должен был оговаривать напрямую с графом. Да, Ажан настаивал, чтобы купцы убедили графа взять финансирование работы по уничтожению бандитов под личный контроль, оставив за полицией и армией лишь организацию и исполнение. Так часть денег все равно разворуют, казначей уж точно своего не упустит, но под присмотром его сиятельства наглеть никто не будет – себе дороже.

Самым же главным, что убедило де Ренарда ввязаться в это дело, явилось окончание разговора.

– Господин полицейский, а где ваша спутница? Как ее звали… Страшная Марта, кажется…

– Вы же нас двоих приглашали, так что она здесь, в Амьене, только теперь она не Страшная, теперь она Прекрасная, неужели вы не знакомы?