Подобный поворот меня не удивил, я внутренне был готов к чему-то такому. Ведь не было ещё ни одного случая, чтобы Высшие или Старшие сходу восприняли бы меня всерьёз. Сейчас хотя бы форма располагала… Но на отличительные знаки девочка внимания не обратила, не посчитала нужным. Что ж, не обратила сейчас, обратит позже…

— Ми, а с каких это пор валькирии делятся котами с прочими республиканками? Разве не я должен выбирать за пределами фракции?

— Ты, ты, Кошак. Выбирай, — чёрная кошка была сама ирония.

— Ну вот и отлично!

Я в несколько шагов-прыжков оказался возле снежки. Нависнул над ней сзади, так что девочка от неожиданности вздрогнула, и зашептал в прелестное ушко, обрамлённое изящной прядкой.

— Скажи, красавица, а есть ли у тебя коготки?

— Что?.. Что ты себе позволяешь, мальчик?!

— Я выбираю, девочка. Поэтому и спрашиваю, есть ли у тебя когти. Ты ведь проходила через фракцию?..

— Да. А ты не обор… — гневный окрик оборвался громким вскриком, когда моя когтистая ладонь пришпилила к столешнице её аккуратную ладошку. — Б…! Ты чего творишь?!.

Республиканка попыталась дёрнуться, но моя вторая рука всей силой, помноженной на тяжесть тела, придавила Высшую к креслу.

— Теперь твоя очередь, красавица.

— Б…дь! Очередь в чём?.. Ненормальный! Что, уже не можете своих котов выдрессировать, чтобы они на людей не бросались?!

— Теперь ты. Воткни когти в мою кисть. Ну, давай же, девочка! Разве тебе не интересно? Совсем забыла, каково это — быть валькирией? — мой голос мягкой патокой тёк ей в самое ушко.

— Ну ты и отморозок! — однако безопасница всё же выпустила когти.

Сразу стало понятно, что валькирия в республиканке умерла далеко не полностью. На губах медноволосой заиграла предвкушающая ухмылка, и она со всей дури всадила боевые импланты в мою руку — даже не посмотрев, что тем самым задевает и свою уже прибитую к столу ладонь.

Признаюсь, совсем стоически стерпеть резкую вспышку боли я не смог. Вздрогнул — но не более. Снежка оценила, и хотя на меня не смотрела, изменение её настроя было физически ощутимо. Я же тем временем второй рукой извлёк из пояса пластину с клейким гелем. Приподнял ладонь, одновременно увлекая и ладонь снежки. После чего принялся аккуратно наносить гель девочке на пробитые участки.

Высшая не дёргалась. Без вопросов перевернула ладонь, чтобы я мог залепить и выходы сквозных ран. Пока занимался женщиной, мои собственные ранки кровоточили, обильно умащая и столешницу, и уже отлеченную руку девочки. Лишь когда последняя её рана была обработана, я занялся своими сквозными порезами. До республиканки к этому времени уже дошло, что на заляпанном кровью столе работать невозможно, и она не спеша стала подниматься из кресла.