Ладони легли на гелевые шарики управления. Сзади с облегчением выдохнула наставница. Получается, она до последнего не была уверена в моём выборе. Психоз мечника — оружие массового поражения, с ним просто так не сладишь. Но, уверен, куда больше девочку волновала та самая стена отчуждения, которая неминуемо возникнет в случае неправильного выбора. Сложная, тяжёлая развилка — причём для всех. Пожалуй, впервые я наблюдал своих кошек настолько на нервах.
Направляемый рукой опытной наставницы, я зарылся в ворохи голограмм. Общая картинка была почти такой же, как и для мужчины. Подобную можно найти в любой брошюре из области полового просвещения — я о картинке мальчика в девочке, в разрезе. Только роль мальчика тут выполнял внушительный агрегат, проникший в девичье лоно. Авторы пыточной процедуры не стали мудрствовать лукаво, использовав все особенности половой системы мальчик-девочка. Если введённый во влагалище агрегат автоматически вызывает правильную реакцию всей нервной системы, почему бы этим не воспользоваться? А поля можно и поверху пустить — ну или что там ещё участвует в процессе?..
Но картинка картинкой, а на деле всё оказалось не так-то просто. Масса уникальных алгоритмов, на все случаи жизни, требовала вдумчивого применения и недюжинного опыта. Республиканкам было проще, они хотя бы имели опыт работы с имплантом. Впрочем, технической стороной дело не ограничивалось. Викера поведала, что республиканские палачи вовсю используют психологию, потому что одно только возбуждение, равно как и одна только боль, сами по себе не так эффективны. Они вызывают одно лишь отупение. Поэтому «в процессе» ведутся специальные разговоры, чтобы создать объекту нужный настрой. Особенно удобно проводить их в перерывах между экзекуциями, пользуясь эффектом иллюзорного облегчения.
В нашем случае психология была излишня, да и иллюзорные облегчения оказались без надобности. Процесс протекал почти непрерывно, без остановок. От вида выгибающейся дугой, цепляющейся когтями за захваты и орущей во всё горло девчонки хотелось лезть на стену, но вместо этого я только плотнее сжимал зубы и работал. Хотя, видит космос, мне сейчас было в чём-то хуже, чем на самом столе. Рушились и видоизменялись реакции, плавилась, будто парафин на свече, старая система ценностей, выливаясь в нечто новое, не до конца понятное, но отличное от привычных по прошлой жизни ориентиров.
Облегчение, какое я испытал, когда Вик сильно сжала плечо, не поддаётся описанию. Жест наставницы означал завершение этого кошмара. Всё, хватит, отмучился. Мы оба с метиллией отмучились. Или не только мы? Через какие танталовы муки прошла стая, наблюдая через стекло мучения сестры?.. Мисель, больше не разрываемая возбуждением, растеклась на