— Очень хорошо, вот только времени у нас мало. — Эльдрад посмотрел на Нарека, который стоял посреди сгибающейся под ветерком пшеницы, словно часовой. Легионер покачал головой. — Горгон пал. Его смерть отозвалась рябью в полотне. Судьба изменилась, его предназначение не было исполнено. Я ошибся, поставив не на того сына. Я снова всматривался в судьбу и отыскал другого. Того, кто сначала должен был умереть, а затем родиться заново.

— Вулкан.

Эльдрад с насмешливым удивлением приподнял бровь:

— Ты все–таки еще способен логически мыслить.

— Это шутка?

— Просто наблюдение. Вулкан должен достичь цели и занять свое место рядом с отцом. Хоруса необходимо уничтожить.

— Оба они почти что боги, независимо от твоих теологических убеждений. Не понимаю, как я могу помочь кому–то из них.

— У тебя — решающая роль. Я это видел.

— Опять полотно судьбы?

— Ты и Олланий Перссон должны исполнить свое предназначение. Очень важное.

— Кстати, мне это очень не нравится, — заявил Грамматикус. — Всё, что ты делаешь. Сказать по правде, я всё это чертовски ненавижу.

— Все дело в Хаосе. Воле и прихотях древних богов. Я видел это, я был свидетелем Грехопадения моей расы. Мы были высокомерными. Слепыми. Сейчас человечество — величайший соблазн и величайшая угроза для Изначального Разрушителя. Ваши души, наши… Он алчет их всех.

— Это безумие. Настоящее сумасшествие.

— Ты когда–нибудь видел, что рыщет за пеленой? — спросил Эльдрад.

— Видел, — нахмурившись, ответил Грамматикус, пытаясь гневом прогнать страх.

— Вот что ждет человечество в случае победы Хоруса. Демоны реальны. Боги и магия реальны. Древние обычаи вернулись, и огонь просвещения угасает.

Грамматикус покачал головой, все еще не до конца убежденный его словами:

— И я сумею остановить прилив? Мы, Олл и я? Что мы можем? Что может сделать человек против воли богов?

— Ваш Император когда–то тоже был человеком. В своем роде, конечно. Он всегда верил в людей. Значит, вполне вероятно, что человек должен спасти Его.