***

Стрелы с серебряными наконечниками с легкостью пробивают шкуру волка, как самую простую.

Поймав таких три, Хейзел сильно ослаб и чуть было не отключился.

Лишь вскрик Элеонор заставил его мозг прогнать по телу миллиарды импульсов и встать.

«Элли», — думает он, поднимая свою голову.

Напрягая лапы, он выползает из-под трупа охотника, ползет по другому трупу и, собравшись с силами, несется на звук.

Две стрелы торчат из его спины, и еще одна — из бока. Если бы прошла чуть ниже — непременно задела бы сердце, но Хейзелу вновь повезло. Как и всегда.

Правда, сильно кровоточит раненое брюхо, куда пришелся удар серебряным кинжалом, но он выживет. Всегда выживал…

Он бросается на ублюдка, стоявшего перед Элеонор на коленях и перегрызает ему горло.

Раздирает его грудь массивными лапами и вгрызается в грудину. Вырывает ее к чертям собачьим и разрывает пастью все внутренние органы, кроме кишечника. Ублюдок сдох с истинным выражением недоумения на лице.

Лишь теперь волк бросается к девушке.

Она тяжело дышит. Тяжело и часто. А сердце бешено стучит.

На ее глазах слезы, тем не менее, она гладит громадного волка по голове. Животные, особенно волки и собаки, этого не любят, так как воспринимают подобный жест как попытку доминирования… подчинения. Но ей он это прощает.

Снимая волчий капюшон, он ложится с ней рядом.

Прикрывает рукой кровоточащую рану.

Кровь слишком темная. Задета печень.

Ей в самом лучшем случае осталось минут двадцать, не больше.

Хейзел нежно обнимает Элеонор, подкладывая ей под голову свою руку.

— Прости меня, — тихо шепчет он. — Это я виноват. Не нужно было мне тебя уговаривать…

— Ничего, — тихо отвечает его Элли. — По крайней мере, я все эти дни была свободна.