Люди давно разучились отличать ложь от правды. Либо верили всему — любой, самой отъявленной нелепице, если она адресована миллионам, либо утратили веру даже в самые очевидные вещи, а значит, потеряли твердую почву под ногами. Эти, разуверившиеся, больше не верили ни одному сказанному слову, подозревали во лжи ближних своих. Рано или поздно они оставались в одиночестве и нищете, сходили с ума или кончали с собой.

В конце концов тысячи людей стали объединяться не по политическим взглядам или личным пристрастиям, а на почве категорического отказа от всякого вранья. Сухов не привык впадать в крайности, но порой ему очень хотелось вступить в этот легион правдолюбцев.

— Пойдемте в зал, Петр Иванович, — прихватил его за плечо контрразведчик. — Вас заждались.

…Присягал Сухов на «Уставе морском», ибо древней российской конституции не нашлось. Наверняка юнитские спецслужбы давным-давно уничтожили в библиотеках все экземпляры. «Устав» был у военмора свой собственный.

Положив левую руку на выцветшую зеленую обложку, кавторанг неторопливо заговорил:

— Вот текст, подписанный Петром Великим тринадцатого января одна тысяча семьсот тринадцатого года. — И зачитал с листа, что держал в правой руке: — «Устав морской. Часть первая. Разделение первое. О всем, что касается доброму управлению, в бытности флота на море… Должен каждый, как вышней, так и нижней во флоте Нашем, в службу приходящей прежде учинить присягу в своей верности как следует: и когда оное учинит, тогда он в службу Нашу принят будет… Каким образом присягу или обещание чинить. Положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять вверх с простертыми двумя большими персты».

Он сделал небольшую паузу, отделяя собственно текст присяги. Обвел глазами сидящих в зале. Чиновники в строгих костюмах и офицеры в парадных мундирах, деятели культуры с узнаваемыми лицами и бородатые священники в торжественных одеждах, богатейшие промышленники и знаменитые ученые слушали его в полной тишине.

Рядом со сценой сидели далекие потомки последнего императора. На противоположном конце зала Петр Сухов углядел враждующих с ними членов императорской фамилии. Эти две группы выглядели встревоженными и с подозрением смотрели на противников.

Кавторанг продолжил размеренно зачитывать текст:

— Присяга или обещание всякого воинского чина людям. Я (имярек) обещаюсь Всемогущим Богом, верно служить Его Величеству Петру Великому, Императору и Самодержцу Всероссийскому, и прочая, и прочая, и прочая; и Его наследником со всею ревностию, по крайней силе своей, не щадя живота и имения. И долженствую исполнять все уставы и указы сочиненныя, или впредь сочиняемые от Его Величества, или командиров над нами учиненных в деле Его Величества и его государства. И должен везде и во всяких случаях Интересов Его Величества и государства престерегать и охранять и извещать, что противное услышу, и все вредное отвращать. А неприятелем Его Величества и его государства, везде всякой удобовозможной вред приключаешь, о злодеях объявлять и их сыскивать. И все прочее, что к пользе Его Величества, и его государства чинить по доброй христианской совести, без обману и лукавства, как доброму, честному и верному человеку надлежит: как должен ответит дать в день судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий.