Зато примерно в двадцатом по счету боковом ходу они обнаружили эскалатор.

Вымощенная необычно белыми плитами полоска пола, едва только Кратов ступил на нее, внезапно ожила. Плавно, без рывков, тронулась и понесла его вдоль усеянных мигающими «светильниками» стен. Биссонет с торжествующим криком последовал за ним.

— Я же говорил, что мы отсюда выберемся! — объявил он, подбираясь поближе и балансируя руками. — Не может быть, чтобы эта дорога не вела на свободу!

— Может, может, — сказал Кратов. — Вам не приходило в голову, что это транспортер для мусора?

Биссонет озадаченно притих.

— Но мы всегда сумеем возвратиться, — произнес он наконец без большой уверенности.

Кратов не ответил. До рези в глазах он всматривался вперед. За каждым поворотом их мог подстерегать сюрприз. И вряд ли разумно было полагать, что он непременно окажется приятным.

— Провалиться мне, если мы не поднимаемся, — с надеждой сказал сзади Биссонет.

Бегущая лента и в самом деле все круче забирала кверху. Через полчаса пришлось утвердиться на четвереньках, дабы ненароком не опрокинуться. «Глумление над человеческим достоинством», — ворчал ксенолог.

Еще спустя какое-то время они легли плашмя, цепляясь скрюченными пальцами за белые плиты.

— Хочу вас обрадовать, — сказал Кратов сдавленным голосом. — На транспортер для дерьма это непохоже.

— Что вы смыслите в здешнем дерьме… — просипел Биссонет. — Все равно отступать уже поздно.

— Одно не дает мне покоя: отчего Видящие Внутрь не пользуются эскалатором?

— Во-первых, мы этого не знаем. Возможно, и пользуются — для подъема. Такое допущение особенно приятно, ибо оно дарит нам шанс выбраться на поверхность. А то, что для спуска они используют лестницу, свидетельствует лишь об однонаправленности подъемника. Во-вторых, они дебилы. С них станется сотни и тысячи лет мотаться по подземелью одним маршрутом, не отклоняясь от него ни на шаг. А в-третьих…

— …они не дебилы и прекрасно знают, куда именно ведет эскалатор. Чего, в отличие от них, еще не знаем мы.

— Отступать поздно, — упрямо повторил Биссонет. — И мне наплевать, куда он ведет. Я устал. Я вообще намерен закрыть глаза и целиком довериться судьбе…

«Я тоже, — думал Кратов. — Будь что будет. Не верю, что со мной может случиться нечто скверное. Не может быть, чтобы все закончилось таким дурацким образом: на сумасшедшей планете, в смрадном подземелье. До сих пор Бог оберегал меня от глупого конца… Мы поднимаемся неведомо куда, но то, что это «неведомо что» может оказаться не избавлением, а очередным контуром лабиринта, ни черта не значит. Кроме того, что мы снова будем бродить в сумерках, совать носы во все дыры и ввязываться во все авантюры. Пока не набредем-таки на верный путь. Так и только так. Этот нытик и себялюбец вопреки моим ожиданиям и собственным взбрыкам ведет себя все же по-мужски. И доставляет хлопот не так много, как можно было предположить. Хотя бы на этом ему спасибо. Мы даже немного притерлись друг к другу, что само по себе не так давно представлялось положительно невозможным.